Я тебя не отпускал

Рам Янка

Мой голос, дрожа, затухает на этом месте. Слишком личное.

Но запись ид"eт, и я вставляю первый пришедший в голову стимул для дискуссии, стараясь придать голосу увлеченность:

— А что значит голос для вас? Может ли он свести с ума? Бывает ли важнее слов, которые произносит человек? Расскажите нам свои истории. Алиса жд"eт ваших откровений…

Свет в студии меняется. Запись выключена. Я поднимаю глаза на пульт за стеклом. Рядом с Виктором стоит Вадим Павлович. Снимает тоже наушники. У него такой взгляд…

Внезапно

вырубают свет. Я оказываюсь в кромешной темноте. В студии нет ни одного окна. Мужчины включают телефоны. Обзванивают какие-то инстанции. Выясняется, что света не будет ещё три часа.

— Алиса… — положив руку между лопаток настойчиво ведёт меня к дверям Вадим Павлович.

Выводит в светлый коридор.

— Про ужин ясно. Но у тебя сейчас три свободных часа. Пообедай со мной.

— Подождите…

— Это не просьба. Это деловой обед. Мне есть что с тобой обсудить. Жду тебя внизу.

Оставляя меня в растерянности, уходит. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу окна. Надо было мусульманкой представляться. И приходить в парандже.

Забираю свою сумочку, накидываю шубку и обреченно иду вниз.

Глава 6. «Алиса ждёт»

Вахтанг сидит в телефоне.

— Ты жд тупик посмотрел?

Иногда у меня срабатывает рефлекс — пинать его как брата, чтобы работал. Но это всегда лишнее. Как правило, он всегда делает вс"e вовремя и качественно.

— Конечно. Двадцать вагонов максимум входит.

— Маловато…

— У нас больше не бывает.

— Надо на перспективу работать. Берем что есть, в общем. Готов документы под бизнес-кредит.

— Кредит… — морщится.

— Ерунда. Отработаем. Зато на аренде терять перестанем. То на то и выйдет.

— Да, твою мать… — раздражается, глядя в экран. — Батарейка села. Кинь мне шнур.

Протягиваю ему шнур от зарядки моего телефона.

— Ты чего завис там?

— Да так… — морщит, улыбаясь, нос.

Нажимает на дозвон.

— Здравствуйте… А можно как-то с Вашей ведущей Алисой пообщаться?

Подрывается с кресла. Вздрюченный. Глаза горят…

— Окей. А это запись эфира была, да? А он-лайн в какие дни идет? Мм… А у Вас есть сайт какой-то… Фото сотрудников… Инста их, может или блоги. Ладно. Вы запишите телефончик мой, пожалуйста. Передайте ей. Скажите предложение по работе. Спасибо!

Падает обратно в кресло, зависая взглядом на стене.

— Ваха? — поднимаю удивленно бровь. — По какой работе?

— Да так, ерунда, на девочку запал. На голос по радио. Хочу посмотреть, как выглядит. Интересная она…

— С чего ты взял? Ей эфирные тексты может кто угодно писать.

— Ну да, — хмурится. — Но читает она хорошо. Пустышка бы так не смогла. Далеко она, жалко.

— Где?

— Тюмень.

— А москвички уже закончились? На экзотику потянуло?

Вздыхает.

— Ну любопытно мне посмотреть!

— Ну,

посмотри…

— Нет е"e нигде. «Алиса в зазеркалье». И голос. Вс"e. Не в инсте, ни на сайте.

— Это значит только одно, Ваха. Если медиа-человек прячет лицо, а не продает его, значит, оно писсимизирует популярность голоса.

— Думаешь, некрасивая?

— Думаю, не оправдает твоих ожиданий.

— Эх… Наверное, ты прав.

Погружается снова в телефон. В кабинет заходит Регина. Вахтанг помогает ей снять пальто.

— Добрый вечер. Я с новостями.

— Пробились к Волкову?! — собираюсь я.

— Я отправила пять девочек с разными легендами, — растопыривает она пять пальцев. — Четверым он отказал с порога. А пятая, Ксюша, моя бывшая домработница. Она на восьмом месяце, у неё тяжёлый развод с дагестанцем. В общем ничего выдумывать не пришлось. Е"e взял. Она, как оказалось, успела позвонить ему первая.

— Хм… Это и спасло. Значит, Волков проверяет легенду. Логично. Если Ксюша твоя облажается, он больше никого не возьмет, ему уже ясно, что его пробивают.

— Ксюша не облажалась, — многозначительно. — Но сбежала пока под предлогом поиска денег.

— Что он ей сказал?

— Вс"e тоже самое, что и тебе. Если мы хотим деталей, то надо заплатить за услуги, а дер"eт ваш Волков безбожно.

— Сколько?

Регина протягивает мне стикер с суммой в баксах.

— Ого… За что такие деньги? Уехать она и без него могла в любом направлении. А главное — откуда у нее экстренно взялась такая сумма? Золото продала? — вспоминаю ее изящные запястья с увесистыми браслетами. — Но если золото отдала Волкову, то на что живет? То есть Ольховская ещё и без денег где-то там сейчас. Класс…

— Может, мужчину нашла? Как она с двумя детьми-то одна без бабла? Ты говорил, красивая у тебя ведьма. «Меценаты» таких любят. Чтобы красивая, молодая и очень благодарная за спасение!

Мну стикер в кулаке. Давление подскакивает от этой мысли.

— Красивая, — хриплю я. — Жаль только, волосы свои обрезала.

Так возле камина, у зеркала и оставила копну свою, на полу, вместе с огромными кухонными ножницами. От меня словно самого кусок отрезали. И на камине — записка и кольцо обручальное. Любишь — не ищи. Это так не работает, нет, глупая девочка.

Зачем волосы обрезала? Этот вопрос мучает меня до сих пор. Мне чудится, словно из принципа, потому что я любил их. Чтобы сделать больно. В отместку. За что?! А может просто… примета это. Такие волосы большая редкость. Быстро бы нашли. А с короткой стрижкой сложнее.

— Почему не показываешь её, Дэм?

— Ты не просил.

— Разве не просил? — с сомнением.

Пожимаю плечами.

— Вот, прошу. Покажи.

— А зачем? — ревностно стучит внутри.

— Любопытно.

— Нет с собой фото, — зачем-то вру я, хватая ручку, чтобы чем-то занять руки.