Я тебя не предавал
Шрифт:
Очень давно вот так мысленно не говорил с ней. Наверное, с самого плена…
Пытаемся с Рустамом разбавить тишину короткими разговорами, но я уже несколько раз терял их суть, выхватывая лишь обрывки фраз. Что-то удаётся связать между собой и даже ответить Русу, а что-то бесследно сгорает внутри меня.
Тренер с базы по моей просьбе отчитывается о том, как там Егор. Улыбаюсь, увидев короткое видео сына с Псом, которого я недавно подобрал. Они играют во дворе, Егора вроде отпустило. Он смеётся и носится с собакой по закрытой территории. И уличный пёс
— Племяш, — улыбается Рустам, тоже заглядывая в экран.
— Иру с детьми надо будет спрятать, — отвечаю ему, убирая телефон в карман. — Сейчас начнётся пиздец. Нельзя, чтобы их хоть как-то зацепило.
— ДетьмИ? — удивлённо косится Рустам. — Я чего-то не знаю?
— Потом. Сейчас нет сил объяснять, — устало выдыхаю.
— В принципе, детей вывезти не проблема, а вот Ира… — он внимательно смотрит в лобовое, профессионально сканируя крыши бараков, к которым мы приближаемся.
— Решим. Надо будет, я ей лично мешок на голову надену и вывезу. Пусть потом шипит сколько угодно, лишь бы живая.
Въезжаем в промзону. Ту самую, где ещё недавно моя Ведьма вершила свою магию, спасая мне жизнь. Место и правда идеальное. Выхожу из машины, ступая в снег, который здесь никто не чистил с начала сезона, отряхиваю обувь, осматриваюсь. Мои люди грамотно распределяются по позициям, а мы с Рустамом почти синхронно вдыхаем морозный воздух полной грудью и выдвигаемся к одной из бетонных коробок.
После нового года их снесут, чтобы весной начать строительство, а пока Грановский отдал это место мне для решения рабочих вопросов.
Вхожу в бетонную коробку. Холод здесь совсем другой. Он насквозь пропитал шершавые стены, почувствовал себя хозяином и пытается проморозить нас, пробираясь прямиком под кожу и мясо. Никакая одежда не спасает от этой пронизывающей холодной сырости. Над потолком висит тускло горящая лапочка. На стене к трещинам добавляются причудливые, жутковатые тени. Наши тяжёлые шаги гулким эхом сообщают всем притаившимся здесь крысам о нашем визите.
Пиная старые сырые доски от паллетов, наступаю на битое стекло, ржавый гвоздь и останавливаюсь перед Серпом, вздёрнутым за запястья под потолок. Цепь с крупными звеньями из грубо обработанного металла уже успела содрать кожу с его рук. Ноги достают до пола лишь носками ботинок. Психологически тяжёлое положение. Оно даёт иллюзию, что ещё немного и ты сможешь нормально встать и распутаться. Серп явно пытался сделать именно это, самостоятельно нанеся себе саднящие, кровоточащие раны.
На улице остались практически все. По моему приказу только ТТ подошёл к нам. Рванул пополам футболку с Серпа, задержался на нём взглядом и отошёл к Рустаму.
Я лишь усмехаюсь, глядя на парня. У нас с Филом появились к нему вопросы, но пока я делаю вид, что ни о чём не догадываюсь. Мне так выгоднее.
Подхожу к Серпу, смотрю только в глаза.
— Ты гораздо хуже тех, с кем мы тогда воевали. Для них мы хотя бы враги. А ты исподтишка бил по своим. По тем, кто тебя вырастил, выучил, прикрывал!
Срываюсь на резкие точные
У предателя начинают слезиться глаза. Он похож на рыбу, выброшенную из воды. Шлёпает губами в попытке ухватить побольше воздуха.
— Кто твой хозяин? — задаю прямые вопросы. У меня нет настроения играть с ним в шпионов.
— Просто убей меня, — хмыкает Серп. — Терять мне всё равно нечего.
— Тут я бы поспорил, — возвращаю ему циничную ухмылку.
Надеваю кастет и ломаю ублюдку ребро. Под кожей расползается бордовое пятно. Серп стонет, хрипит и скрипит зубами. Его раскачивает на цепях, ещё больше повреждая руки.
Бью так, чтобы он всё чувствовал, но оставался в сознании.
— Кто присылает снайперов в город? — дёрнув его за окровавленный подбородок, заглядываю в глаза.
— Да пошёл ты, — пытается плюнуть мне в лицо и получает удар под дых. Кашляет, брызгая кровью на мою одежду. Небрежно отряхиваюсь и продолжаю пытки.
У Серпа приличный порог боли, но мы всё-таки доводим его до грани. В глазах появляется туман, дыхание становится поверхностным.
— Ты можешь умереть быстро. Или я брошу тебя так. Ты будешь постепенно замерзать, и тебя будут жрать местные голодные псы, везде, где смогут дотянуться. Имя! — хватаю его за горло.
Дыша со свистом, он закрывает глаза. Я изначально предполагал, что расколоть его таким образом не выйдет. Слишком хорошо знаю такой тип бойцов. Они идеальны для нашей армии, если не становятся предателями, как этот.
Только я могу чуть-чуть больше. Вытираю руки, достаю из кармана телефон и набираю Фила, выставив на громкую связь.
— Как у вас там дела?
— Всё отлично. Гуляем. Машенька, у нас же всё хорошо? — спрашивает Фил, а Серп шумно сглатывает.
— Видео нам включи, мы посмотрим, как вы там гуляете. Да, папа, — выделяю для Серпа, — ты хочешь посмотреть на свою дочь?
На экране появляется Фил. Опускает камеру ниже, показывая нам пятилетнюю девчушку в белом пуховике, тёплых штанах и шапке с большим пушистым помпоном. На верёвочках, как в моём детстве, повисли варежки, а она голыми ладошками собирает пушистый снег. Прямо у них за спиной колесо обозрения. Оно работает в этом парке круглый год и сейчас, когда с неба срывается легкий снежок, выглядит завораживающе, если бы не обстоятельства, в которых мы находимся.
— Ты хорошо её спрятал, — обращаюсь к Серпу, продолжая наблюдать за малышкой. — Но я нашёл.
— Мне плевать на них! — дёргается Серп.
— Сейчас они пойдут кататься на колесе обозрения. Да, Фил? У вас же такой план? — улыбаюсь, скосив взгляд на ТТ.
— Да. Маш, мы идём на колесо? — спрашивает у малышки.
— А мама когда к нам приедет? Ты же сказал, она скоро будет, — тараторит кроха, отряхивая покрасневшие от холода руки.
Фил заботливо помогает ей с варежками.
— Она пока занята. Так мы идём кататься?