Я тебя ненавижу
Шрифт:
– Кто это сделал?
– Можно я сегодня переночую у тебя? – игнорирую вопрос, думая о том, как мне будет страшно остаться в пустом доме без бабушки.
– Что случилось, Алена? – с нажимом проговорил он.
Я опустила глаза не в силах что-либо сказать, от воспоминаний вновь хотелось плакать, горло будто сжимали тиски.
– Меня пытались изнасиловать, - кое-как произнесла я и слезы покатились по щекам, уже не могла остановится, весь ужас случившегося будто сейчас разом на меня обрушился. Плакала от пережитой боли и страха, от того, что мне все еще мерещился рядом Кирилл, от отчаяния,
Клим резко выдохнул воздух из легких и притянул осторожно к себе, словно ему было страшно до меня дотрагиваться. И вновь я плачу у него на груди, чувствуя себя с ним слабой и защищенной одновременно. Не знаю, сколько прошло времени, но я просто выдохлась и уже не могла плакать. Пришло какое-то забвение. Обнимала его так будто боялась, что он может меня отпустить и я окажусь одна.
Он обеими руками сжал мою голову, всматриваясь в мои глаза. Чувствовала, как его пальцы мягко поглаживают мою кожу, массируя и успокаивая.
– Пытались, - повторил он как-то безэмоционально. – Кто?
– Кирилл, - ответила я и поняла по глазам, что он сообразил о ком речь.
Клим был так спокоен, что меня это даже немного обидело. Открыл дверь машины со стороны пассажира, усаживая меня, после чего снял с себя куртку и свитер, оставаясь в одной майке.
– Надень это.
– Отвернись, пожалуйста.
Я не была готова к тому, чтобы оказаться перед кем-то полуголой. Клим послушно повернулся спиной, пока я снимала с себя мокрую одежду, благодарение Богу, что он такой высокий, потому что его свитер сошел мне за платье. Он забрал мою мокрую одежду и забросил в багажник. В машине, сухой и теплой одежде, мне стало сразу легче.
– У тебя были с собой какие-то вещи? – спросил он, голос по-прежнему нейтральный, ничто в нем не выдавало напряжения. Протянул молча мне бутылку воды, которую я жадно выпила.
– Рюкзак остался в лагере.
– Хорошо.
Расположение лагеря он уже примерно знал, и мы направились туда. Сейчас я находилась в таком ужасе от того, что могу вновь увидеть Кирилла, что даже говорить не могла. Не понимала, почему вдруг Климу сдался мой рюкзак, в нем не было ничего ценного, к тому же, в любом случае его вернут, а мне меньше всего хотелось возвращаться туда. Клим припарковался и стремительно вышел из машины. Что-то было в его взгляде, что заставило меня выбежать следом за ним.
– А вот и она, смотрите, с ней все в порядке, - услышала я голос Кирилла и еще кого-то из команды.
Тренер подбежала ко мне, что-то спросила, но все смазалось. Мой взгляд был устремлен на Клима, который шел на моего обидчика. Лицо последнего исказилось в непонимании, Клим одним ударом уложил его на землю, опустился на его тело и наносил методичные удары один за другим. Меня трясло, и стоя за спиной Клима, я видела только движения локтя, который он отводил назад, набирая размах для удара и звук соприкосновения кулака с лицом. Никто ему не мешал и не останавливал. Сам Кирилл видимо был выведен из строя еще первый ударом и просто сжался, пытаясь спрятаться от кулаков. Я не понимала как Климу это удавалось, Кирилл был мощным атлетом, превосходно умевшим работать с собственным
Клим был не в себе, он с таким хладнокровием его избивал, что я поняла - если сейчас его не остановить, он просто убьет Кирилла. Мне было совершенно плевать на будущее этого парня, но я не хотела, чтобы из-за него Клим испортил себе жизнь. Я побежала и кинулась на спину Клима, обнимая под ребрами, рискуя попасть под удар.
– Прошу, прекрати. Он того не стоит. – Чувствовала его рваное дыхание, расширяющуюся на вдохе грудную клетку и опадающую на выдохе, бешено бьющиеся под моими пальцами сердце. Поняла, что совсем мало его знаю, не сумев распознать в том спокойствии, которое я не так давно наблюдала, наивысшую форму гнева.
За этой сценой наблюдали все, кто был в лагере. Парни застыли, не думая помочь своему товарищу, девушки явно были испуганы и мало что понимали. Даже тренеры выглядели ошарашенными. Все произошло так быстро, что возможно, никто ничего даже не понял.
Клим убрал мои руки и поднялся, стряхивая кровь с разбитых костяшек.
Я смотрела на него не в силах поверить в то, что наблюдала собственными глазами.
– Спасибо, - как-то глупо прозвучало из моих уст.
Клим поднял на меня глаза, их лёд начал таять, возвращалась человечность, эмоции.
– Мы приехали за рюкзаком, не хочешь его забрать? – легкая улыбка коснулась его губ, но не глаз.
Тренер передала мне рюкзак, и сказала, что они уже собирались вызывать помощь, потому что, отправившись искать меня всем отрядом, не могли найти моих следов, кроме оставленной шапочки и вороха сухих веток. Кирилл же даже не упоминал, что видел меня. К своему ужасу, я поняла, что он скорее всего рассчитывал, что я вообще не выберусь живой.
– Господи, прости, какая же я дура, - причитала Таисия Андреевна, - вижу же, что волком на тебя смотрят и все равно потащила с собой.
Не могла на нее смотреть, во мне будто что-то сломалось, пропало то абсолютное доверие, которое испытывала раньше. Возможно, я слишком многого от нее хотела, наделила простого человека сверхспособностью видеть людей насквозь, которой в действительности у нее не было. Она все еще была мне дорогим и близким человеком, заменившим отчасти маму, но как теперь положиться на нее я не знала.
– Таисия Андреевна, мне пора, - услышала свой голос откуда-то издалека, и самой он показался холодным и отстранённым. Она посмотрела на меня с такой болью, что мне стало стыдно за свое отчуждение, но и поделать с ним ничего не могла.
Клим стоял у своей машины и курил, смотря как я медленно иду к нему. Почему-то остановилась в нерешительности под его пристальным взглядом. Он докурил сигарету, подошел ко мне забирая рюкзак, молча открыл пассажирскую дверь передо мной и сел за руль, увозя нас из этого места.
– Алена, тебе сейчас нужно будет пройти медицинское обследование, чтобы врач мог засвидетельствовать побои, - очень осторожно пояснил Клим, смотря на дорогу.
Мне стало дурно от мысли, что придется раздеться перед посторонним человеком, кто-то будет на меня смотреть и ощупывать.