Я тебя ненавижу

Рахманина Елена

Сел на край кровати, касаясь губами горячего лба. Возможно, я и хотел бы, чтобы этот жест не был таким интимным, но совладать с собой не смог. Расположил руки по обе стороны от нее, рассматривая крапинки в голубых глазах с потрескавшимися капиллярами белков.

– А ты очень горячая девочка.

Глава 12.2

Она

растерялась, и я понял, что совсем не подумал о том, что у нее может быть посттравматический стресс. Отстранился, коря себя за необдуманное поведение.

– Надо вызывать врача, ты горишь.

– Ничего подобного, - возразила, гундося.
– И что у тебя за навязчивая идея показать меня докторам, до тебя я вообще их в глаза не видела.

Да уж, с этим не поспорить.

– Похоже я приношу тебе одни беды, Алена, - озвучил собственные мысли.

Она замерла, а когда я захотел встать с кровати, сжала край моей рубашки, очень серьезно смотря на меня.

– Я тебя не ненавижу больше.

– Порой мне кажется, что лучше бы ненавидела, - коснулся нежной щеки мимолетным движением. Она поймала мою руку и сжала кончики пальцев. И снова этот прямой взгляд, сбивающий наповал.

– Только иногда, - призналась она усмехнувшись.
– Мне, наверное, пора, а то скоро придет твоя девушка.

Черт. Мила.

Тысячу раз пожалел о совершенной глупости. И как теперь всё объяснить?

– У меня нет девушки.

– Конечно, - фыркнула Алена, откидывая одеяло. – У тебя множество девушек.

– И куда ты собралась?

Моя майка на ней задралась, и я увидел на бедрах девушки ссадины, которые вчера обрабатывал и подумал, что мало Кириллу досталось от меня.

– Домой, а то нагрянут твои поклонницы, а тут я. Не хочу мешать.

Аленка злилась как маленький ребенок, не в силах сдержать эмоции, и до того это выглядело забавно и мило, что с трудом переборол в себе желание засмеяться. Будь на ее месте любая другая, это вызвало бы во мне раздражение, как, впрочем, раньше всегда и бывало.

Потянул за край собственной майки, привлекая её к себе, так что она оказалась зажата между моих ног, удивленно на меня взирая. Хотелось залезть руками под её скудную одежду, сжать бедра, подняться руками к талии, чтобы чувствовать тепло обнаженной кожи. Стиснул зубы, силясь вспомнить, что собирался сказать, оставляя руки поверх майки на уровне бедер.

– Хочешь у меня никого кроме тебя не будет?

Она вглядывалась в моё лицо должно быть пытаясь понять, серьезен ли я, а потом отпустила глаза и тихо произнесла:

– Нет.

Глава 12.3

Отошла

и сев на пол, принялась искать что-то в рюкзаке, не обращая на меня внимания, пока я переваривал, что меня отшили. Ничего не понимаю, видел же как она реагирует на меня, как дрожит под моими руками, как смотрит на меня. Спросить «почему» не позволяла гордость, поднялся и покинул комнату, скрывая разочарование. Никогда не предлагал девушке монополию на собственное тело, а когда предложил - она отказалась.

Вышел на террасу думая о том, что либо у меня дым пойдет изо рта, либо пар из ушей. Черт, до чего я докатился.

– Клим, - оборачиваюсь, стоит в обтягивающих серых штанах и толстовке с изображенным на груди гербом России, должно быть приготовленные ей для ночевки в лагере, спасибо, что не пижама с оленями. Вещи, которые вчера были на ней переданы адвокату, заверившему, что они могут пригодиться на следствии.

– Здесь холодно, зайди внутрь, - сказал, делая глубокую затяжку. Она снова чихнула, нос красный, глаза воспаленные, но продолжила стоять на месте, обнимая себя руками.

– Самгин, неужели ты считаешь, что тебе стоит только поманить меня пальцем и я прибегу?

Делаю очередную затяжку смотря на нее. Дрожит как осиновый лист, но не уходит.

– Считал бы, если ты за мной когда-нибудь бегала, - говорю сухо. – Из нас двоих бегаю только я.

Она открывает рот в желании возразить, но должно быть не находит слов, и в итоге выдает:

– У меня не может быть секса.

Прав Макс, эта девочка – моя погибель, честное слово.

Бросил окурок в пепельницу и увел её на кухню, желая услышать интересный рассказ.

– На этой неделе или в этой жизни, у тебя что планируется постриг в монахини? – спросил я, делая нам кофе.

– Очень смешно, - съязвила малявка, кроша бумажную салфетку.
– Мне нельзя до Олимпиады заниматься сексом, это может подстегнуть выброс гормонов и тогда у меня начнутся проблемы с телом. Я не могу так рисковать.

Угораздило же меня влюбиться в девчонку, которой нельзя трахаться. Карма сука.

Где-то уже слышал подобное, но думал, это что-то из ряда фантастики. Надо будет почитать на эту тему, звучит как бред, но не удивлюсь, если его вбивают гимнасткам в головы, чтобы они не отвлекались от спорта.

– Сколько времени осталось до игр?

– Почти десять месяцев.

– Хорошо.

Она тут же поднимает глаза, не веря собственным ушам.

– Ты готов воздерживаться десять месяцев?

И я не верю, что могу согласиться на подобное, мало представляя, как выживу. Десять месяцев без секса, мать вашу, я же свихнусь!

– Да, но после меня должны будут причислить к лику святых, - морщусь, чувствуя уже боль в паху, внутренности даже от одной мысли об отказе от секса сводит в узел.

Алена бросает несчастные остатки салфетки, подходит ко мне и проверяет температуру приложив ладонь к моему лбу.

– Просто хочу проверить, что ты здоров, - веселится, засранка, - и может быть ты напишешь мне об этом расписку, что-то вроде: я, Клим Самгин, находясь в здравом уме и твердой памяти, обязуюсь воздержаться на десять месяцев от секса по собственной инициативе. За смерть от воздержания прошу винить Алену Комар.