Я тебя проучу
Шрифт:
— Уверен, там старикан, — шепотом подшучивает Ярослав.
— Ты на это надеешься, — толкает его в бок протиснувшаяся к нам Мадлен. — Не выдержишь второго красавчика в офисе? — подмигивает ему.
— Я собираюсь жениться. Не хочу накануне свадьбы отбивать свою невесту у второго красавчика. Хотя… Ты права. Он — второй номер.
— Болтуны, — хихикаю я, покачав головой.
Злой из-за увольнения Афанасьевич сегодня скуден на слова. Никаких пышных речей и прелюдий, сразу переходит к делу.
— Не стану никого задерживать. С вами мы
Из того же кабинета появляется высокая широкоплечая фигура в брендовом костюме. Отстукивая каблуками лоферов, новый гендиректор ленивым шагом выходит в зал и обводит всех сканирующим взглядом своих глаз цвета темного оливка. Глаз, которые я семь лет пыталась забыть. Глаз, которые однажды уже смотрели на меня так же, как сейчас: вспарывающе.
Наши взгляды встречаются, и я примерзаю к полу. Чувствую, как Мадлен, тоже узнавшая его, касается моего локтя, но легче от этого не становится.
Семь лет назад этот мужчина разделил мою жизнь на «до» и «после». Семь лет мне потребовалось, чтобы научиться жить заново. Семь лет я бредила его возвращением и вздрагивала от любого звонка. А теперь, когда все наладилось, он здесь, передо мной. В его глазах издевательское право собственности. Ведь я ему задолжала… ночь.
— Прошу любить и жаловать, — представляет его Афанасьевич, — ваш новый директор — Богатырев Платон Мирославович.
Не отводя от меня цепкого взгляда, от которого дух захватывает, он напоминает мне свой голос:
— Кое с кем мы уже знакомы. Правда же, Маргарита Андреевна?
Я глохну от чудовищной пульсации в висках. Вид перед глазами рассыпается на детали паззла, смазывается, растекается пятном. Голос Афанасьевича тухнет, но я ясно ощущаю пристальный взгляд Ярослава на себе. Каких-то пять минут назад я уверяла его, что не знаю нашего нового генерального. Выходит, я солгала, сама о том не ведая.
Будто поезд, гремя вагонами, проносит в памяти картинки из прошлого — тех времен, когда я знала Богатырева не как директора фирмы, а как начинающего бизнесмена, заядлого игрока подпольных казино и человека, выигравшего меня в покер. За шесть ночей, что я провела в плену его сильного, властного тела, моя жизнь перевернулась вверх дном. Я успела возненавидеть его, полюбить и снова возненавидеть. Но я осталась ему должна последнюю седьмую ночь, и он обещал однажды вернуться. Зря я решила, что за эти семь лет он забыл обо мне.
— Зайдите ко мне, Маргарита Андреевна.
Беспомощно взглянув на него, напоминаю себе, какой пост теперь занимаю. Нельзя поддаваться провокациям и выглядеть в глазах подчиненных слабой. Я многим пожертвовала, добиваясь этих высот. Чтобы больше никто не посмел даже мысли допустить, что меня можно заполучить в качестве долга или трофея.
Наступаю себе на горло, избегая взгляда Ярослава. Но не могу смотреть на него. Стыдно, страшно, душераздирающе.
— Возвращайтесь к работе, — напоследок добавляет Афанасьевич, еще теша себя иллюзией своей нужности.
А я на негнущихся ногах
Кабинет мне хорошо знаком. Именно здесь на прошлой неделе бывший генеральный директор сообщил нам с Яром, что у нас ожидается масштабная штатная перестановка. Обрадовал повышением, но не уточнил, кому продал нашу фирму.
Окинув взглядом овальный стол переговоров, отворачиваюсь к окну, и внутри все сжимается от глухого щелчка. Дверь за моей спиной закрыта. Она отделила меня от коллег, от Ярослава, от всего мира. Оставила один на один в клетке со зверем.
— Почти не изменилась, — вкрадчивый шепот опускается на мою шею и покрывает ее мурашками.
Сорваться бы с места, влепить ему пощечину, высказать, какой он мерзавец, и написать заявление на увольнение. Но нельзя. Я не могу потерять эту работу.
— Здесь всюду камеры, Платон… Мирославович, — выдавливаю, не глядя на него.
Даже не подумав отступить, он приближается вплотную, заносит руку вперед и ведет ладонью вниз по моему животу.
— Нам не привыкать, — шепчет мне на ухо.
Болезненно сглатываю и прикрываю глаза. Вновь меня одолевает отвращение к себе. Опять чувствую себя половой тряпкой. Там, в зале, мой жених. В смятении из-за обмана. С отравляющими мыслями. Один из немногих в этом мире, кому я еще доверяю, и чье мнение мне небезразлично.
— Зачем ты вернулся? — спрашиваю, резко отойдя и развернувшись.
Вкладываю в свой тон и взгляд максимально много дерзости и твердости. Пронизываю их обидой и болью, доставленной мне семь лет назад. Сразу демонстрирую рамки.
— Куда? — так же спокойно произносит Богатырев, чуть склонив голову и снова мазнув по мне глазами.
Изменился. Я бы даже сказала — очень. Возмужал, стал солиднее, шире в плечах, увереннее, но ленивее в манерах. Голос теперь ниже, взгляд проникновеннее. Такому не нужно кого-то к чему-то принуждать. По щелчку пальцев сами в ногах ползать станут. Только не я!
— Можешь мне не верить, но я не знал, что ты переехала. Не знал, что работаешь тут.
— Не заливай.
— Рита, я не для того уезжал, чтобы возвращаться. Думал, ты поймешь, что я всего лишь вовремя нас остановил. А эту фирму я купил за бесценок.
— Не верю. Ни единому слову.
Фирма процветала, приносила колоссальный доход. Он лжет.
Но его бровь чуть заметно выгибается. Кулаками упершись в стол, Богатырев подается вперед и с ноткой одержимости отвечает, вытягивая мои скрипучие нервы в струнки:
— Окей, Рита. Как скажешь. Раз я лгу — то ты мне кое-что задолжала…
— Не я, — отвечаю без колебания, — а Денис Королев. С ним ты играл в карты. Вот пусть он и отдает тебе остатки долга.
Ледяной как айсберг. Поглощающий как топь. Богатырев протягивает руку к лежащим на его столе личным делам, берет верхнюю папку и открывает.