Я тебя забуду
Шрифт:
Могла ли я такое предвидеть?
Наверное, да.
Шаталов не похож на человека, который развлекается по вечерам просмотром сериалов или компьютерными играми. Но то, что отражается в зеркале, наверное, не мог бы представить и победитель шоу экстрасенсов.
Трудно сознаваться, но с этим не сравнится даже кино. Ни в одном самом откровенном фильме я не видела такой одержимости, которая читается на лицах... троих. Фигуристой брюнетки, мускулистого блондина с серьгой в левом ухе и хозяина дома, раздетого до пояса, с расстегнутой ширинкой
От вида Шаталова по нервам словно разряд ударяет.
До этого момента я его не замечала, взгляд цеплялся за обнаженные тела. А сейчас, будто муха, попавшая в паутину, не могу отвести глаз.
В отличие от брюнетки и блондина Шаталов не участвует. Он не прикасается к двигающейся парочке. Просто смотрит со своего кресла напротив дивана. Внимательно, почти не моргая.
Медленно наклоняет голову, будто контролируя каждый толчок и глубину. С дотошностью художника изучает взглядом влажные разводы на прозрачном латексе и капли пота на спинах любовников. Часто дышит, словно впитывает в себя чужое возбуждение и похоть.
Хищник, готовый в любой момент сорваться с места. Не запасной, а капитан команды, который временно позволил потренироваться без его участия.
И лишь плотно сжатые губы с опущенными уголками выдают совсем другие эмоции. Не азарт, не интерес, а скорее равнодушие... скуку.
К несчастью, развить идею о скуке не удается. Блондин, который до этого любовался ягодицами партнерши, внезапно поднимает голову. И наши взгляды пересекаются.
Мой — сквозь зеркало. Его — прямой, точный, как снайперский выстрел.
— А это еще кто? — хрипло произносит мужчина.
И три пары глаз буквально приколачивают меня к проклятому шкафу.
— Какая принцесса! — Смахнув с лица пот, блондин облизывается.
Его, похоже, ни капли не смущает мое присутствие.
— Лопоухая, — дополняет женщина. И, оглядываясь на Шаталова, кривит красивые губы в брезгливой улыбке.
После такого обморок кажется единственным возможным выходом. Получается же как-то у некоторых коз и маленьких домашних собачек. Но, как назло, мое голодное, замерзшее и уставшее тело категорически не желает поддаваться земному притяжению.
Как последняя дура, поворачиваюсь лицом к хозяину дома и его гостям. И, не найдя других оправданий, выдаю скороговоркой:
— Я телефон забыла. А еще замерзла и... — Про голод сообщить не успеваю. Громким урчанием желудок сам сообщает о своем плачевном состоянии.
Однако вместо того, чтобы выгнать меня или наорать, Шаталов начинает смеяться. В голос, утирая слезы с уголков глаз. Забыв и о ширинке, и о голой парочке перед ним.
***
В себя я прихожу минут через двадцать. В столовой. С чашкой чая в руках и перед пиццей, которую только что доставил шустрый курьер.
Гостей нет и в помине. Еще когда Шаталов повел меня в столовую, они быстро закончили свое дело и не прощаясь ушли.
Вероятно, мне стоило не ждать, а выйти
С желаниями даже сейчас... негусто. Допить чай, забрать телефон и убраться из этого дома. Теперь уж точно навсегда.
Учитывая, как хозяин дома прощался со мной в прошлый раз, он наверняка будет лишь рад. Однако я пью чай глоток за глотком, а Шаталов молчит. Уже полностью одетый, следит за каждым моим движением и, вместо торжественного напутствия «Не забудь закрыть дверь», все сильнее хмурится.
Почти как во время недавней интимной сцены. И все же иначе.
— Со мной что-то не так? — Не выдержав, суетливо хватаю чайную ложку и пытаюсь рассмотреть свое отражение. — Может, тушь потекла? — Провожу мизинцем под нижним веком. Чисто. — Крошка где-то?
Гляжу на закрытую коробку с пиццей. Кушать хочется дико. В желудке будто черная дыра образовалась, но открыть коробку так и не решаюсь.
— У тебя щека красная и глаза сонные, — наконец произносит мой надзиратель.
— И?
— Ты спала на чем-то твердом? — угадывает он с поразительной точностью. Просто Шерлок Холмс!
— Нет, — вру я. — Просто ждала автобус.
Тру щеку, словно рукой можно стереть красный отпечаток.
— Тебя не учили, что обманывать взрослых нехорошо? — Шаталов откидывается на спинку стула и складывает руки на груди.
Точь-в-точь как преподаватель гистологии перед тем, как завалить меня на зачете. Даже прищур тот же, будто всех этих умников готовят на одних курсах.
— У нас не настолько близкие отношения, чтобы я вам отчитывалась!
Огрызаться в моем положении — не самая лучшая стратегия, и все равно ничего не могу с собой поделать. Дурацкий характер вечно берет верх над содержимым черепушки. И сегодня не желает давать никаких поблажек.
— А мне показалось, что теперь они у нас са-а-амые близкие, — вместе с растянутым «самые» губы Шаталова тоже растягиваются. Не в улыбку. Больше это похоже на кривой шрам.
Впору забрать злосчастный телефон и дать деру. Но моя сегодняшняя доза испуга уже превышена. Никакие спецэффекты больше не берут. С ума сводит не улыбка местного монстра, а аромат пиццы... с салями. И наверное, с паприкой.
— Ну, знаете ли... — Я отставляю чашку. — Это произошло случайно.
— Конечно, — хмыкает чудовище. — И как долго ты любовалась этим случайным... кхм, шоу?
— Недолго! — произношу слишком быстро, чтобы сошло за правду. Поэтому тут же приходится брать слова назад: — Достаточно.
Будто это не он, а я организатор порно-вечеринки, Шаталов качает головой и, кажется, вот-вот начнет ворчливо цокать языком.
— А вы... вы из тех, кто любит наблюдать, как другие занимаются сексом? — выпаливаю со злости, не дав себе ни минуты, чтобы обдумать вопрос.