Я тебя забуду
Шрифт:
— А я считал, что мы договорились. — Шаталов распахивает дверь своей черной как смоль бэхи и кивком приказывает: «Место!»
Краем глаза замечаю, как прохожие притормаживают рядом с нами. Оглядываются. Спиной чувствую любопытные взгляды. И как назло, не могу сделать ни шага.
Ума не приложу, сколько бы так простояла. Женский голос совсем близко заставляет очнуться.
— Вау, Лиза, а ты случайно не в общежитие сейчас? Можно с вами?
Одна из сокурсниц, Кристина, обгоняет меня и, натянув на пышной груди короткий топ,
— Мы не в общежитие.
Еще секунду назад я и не собиралась садиться ни в какую машину, но тут уверенной походкой направляюсь вперед и плюхаюсь на пассажирское сиденье.
— А неважно куда! — машет рукой Кристина и еще сильнее выпячивает грудь. — Универ так достал, что я готова просто покататься. Хоть до метро, хоть до трамвайной остановки.
Серые глаза однокурсницы без всякого смущения скользят по фигуре Шаталова. Пухлые губы искривляются в трудолюбивую уточку.
От такого откровенного напора мне становится противно. Нет ни одного сомнения, что Шаталов согласится на это щедрое предложение. В конце концов, дичь сама летит в руки. Даже напрягаться не стоит.
Но будто и не слышал ничего, Марк обходит машину, садится на свое место. И лишь когда шустрая женская ладонь касается дверной ручки, ненадолго прерывает молчание.
— В расписании сегодня ни одной оргии, — холодно сообщает он, опустив стекло. — Мне вполне хватит твоей подружки.
Если бы словами можно было убивать, это был бы расстрел. Причем массовый. От стыда я не могу выдавить Кристине даже несчастное «Пока». А когда Шаталов заводит двигатель, равняюсь цветом румянца с флагом СССР.
— Вы вообще можете думать о чем-то, кроме секса? — шиплю, как только речевой аппарат отходит от контузии.
— С недавних пор в моем доме поселилась одна языкастая особа, из-за которой секс временно под запретом.
— И... вы это делали во всем доме? — Я нервно сглатываю, вспоминая уютную гостевую комнату, где провела сегодняшнюю ночь.
— А зачем себя ограничивать? Я заплатил немаленькие деньги за этот дом. За каждую его комнату.
— Да, поняла... Можно без подробностей? — Мой румянец горит все сильнее, а во рту становится все суше.
— Можно, — как-то подозрительно быстро соглашается Шаталов. — При условии, что ты готовишь ужин.
Последнюю фразу он произносит тем же насмешливым тоном, каким говорил до этого. И я не сразу понимаю, что все серьезно.
— Мне казалось, такие, как вы, питаются в ресторанах. — Обалдело смотрю на него во все глаза.
— Обычно да. — Шаталов даже не косится в мою сторону. Одной рукой ведет машину, другой проверяет что-то на экране навигатора. — Но должна же ты хоть как-то расплачиваться за жилье и защиту.
— Я могу помыть пол... — Закусываю губу.
Пустой желудок тут же разрывает тишину громким урчанием.
— А ему предложишь пожевать половую тряпку?
Мужская
— Он... — От горячих пальцев по коже словно огненные змейки расползаются.
Я уже знаю, что такое секс. Хорошо помню свои ощущения, когда Витя учил доставлять ему удовольствие и изучал мои эрогенные зоны. Он не ленился тогда. Щедро платил за девственность.
Однако это прикосновение Шаталова не идет ни в какое сравнение.
Марк не касается моего белья. Его жест целомудреннее, чем проповедь Папы Римского. Но будто мы уже откатали получасовую прелюдию и выучили наизусть каждый сантиметр тел, внутри сжимается невидимая пружина, а губы начинает саднить так сильно, что я готова расцеловать лобовое стекло.
— Потише, девочка! — Неожиданный шепот обдает волной жара.
— Я... я ничего... — Собственный голос тоже хрипит.
— Я просто хотел тебя накормить. — В тоне Шаталова больше нет и тени насмешки. Он серьезен.
Рука исчезает с моего живота так же быстро, как и появилась.
Наверное, нужно порадоваться. Обо мне заботятся. Мистер Самый циничный и надменный готов променять ужин в ресторане на жареную картошку — единственное блюдо, которое я научилась готовить к своим девятнадцати.
Охрана с опцией «Все включено». Только почему-то не радуется.
От растерянности сама себя не узнаю. Внизу живота все еще тянет. От взгляда на Шаталова с сердцем происходит не пойми что. А от мыслей о новом прикосновении... хочется выйти из машины, не замечая скорости.
Глава 9. На ощупь
Некоторые вещи виднее на ощупь.
Вечер проходит удивительно спокойно. Несмотря на все мои усилия, удивить Шаталова так и не удается. Судя по скорости поедания жареной картошки, когда-то в его роду точно были белорусы. А печаль на лице из-за спаленных стейков выдает оленевода с Крайнего Севера.
Впрочем, и первое, и второе стараюсь не замечать. Пока хозяин дома, тяжело вздыхая, поминает какого-то ангуса, отдавшего жизнь ради сегодняшнего ужина, я быстренько заталкиваю в свой говорливый желудок побольше еды и скрываюсь в гостевой комнате.
Мысль о том, что следующий день выходной, упорно гоню от себя подальше, как и воспоминания об опасных прикосновениях своего охранника. Однако утро преподносит сюрприз.
Меня буквально выворачивает наизнанку от сильной боли ниже живота. А испачканные кровью любимые хлопковые трусы предупреждают о четырех днях ада и оптового поедания обезболивающих.
В принципе, ничего нового. Обычное ежемесячное «счастье». В этот раз на неделю раньше графика и без таблеток. Их, будто это что-то неприличное, я умудрилась оставить в общежитии во время экстренного сбора вещей.