Я тоже её люблю
Шрифт:
В Дубае нас встречает небольшой кортеж из двух машин. Тагир со всей присущей ему заботой помогает забраться мне в салон большого внедорожника. И как только машина трогается с места, муж смотрит на меня недовольным взглядом.
— Что-то не так? — спрашиваю я, поправляя сползающую с плеча бретельку платья.
— Твоё платье очень открытое. Привлекает внимание, — цедит через зубы Тагир.
— Обычное платье. Я дома такие ношу. Раньше ты ничего не имел против.
— Это Эмираты, милая. Из уважения к местным обычаям тебе придётся одеваться скромнее.
— Ещё скажи,
— Если нужно будет, то будешь носить, — берёт меня за руку и накрывает своей большой ладонью. — Ты просто ещё не поняла, как тебе повезло с мужем. Я слишком много тебе позволяю. Ты свободна и независима, порой чересчур. И если дома я это терплю, то здесь не стану. Я не хочу, чтобы на мою жену заглядывался первый встречный.
— Тагир…
— Послушай меня, — качает головой, — я не закончил. В Дубае ты экзотика и каждый, кто на тебя смотрит, поверь, думает совсем не о том, что ты чья-то жена. Ход моих мыслей понятен?
Опустив взгляд, молча киваю и бубню: “Понятно”.
До конца поездки в салоне авто царит молчание, если не считать телефонного разговора Батурина. Он с кем-то общается на английском и я, поняв, что это по работе, не вникаю в суть разговора.
Кортеж тормозит возле небольшой виллы. Я ловлю на себе недовольный взгляд Батурина и распускаю волосы, чтобы хоть как-то прикрыть почти что обнажённые плечи.
Спустя десять минут, когда наши сопровождающие уезжают и мы с мужем остаёмся наедине, я брожу внутри дома, разглядывая комнаты. Задерживаюсь в просторной, светлой спальне с огромной кроватью посередине и панорамным окном с видом на Оманский залив.
В груди приятно щемит. Я в восторге! И это самое лучшее, что случалось со мной за последний год.
Не сдержавшись, сбрасываю туфли на высоких шпильках и с разбега падаю на кровать. Настоящий кайф.
Закрыв глаза, предаюсь мечтам. Их у меня отнять никому не дано и это точно!
Под тяжестью тела Тагира пружинит матрас. И я открываю глаза, когда муж оказывается сверху меня. Упёршись на руки, согнутые в локтях, Тагир нависает надо мной.
— Ничего не хочешь сказать своему мужу? — его голос немного хрипит, а взгляд становится похотливым.
— Спасибо.
— Ах, Юля, — вздохнув, отвечает, что хотел услышать другое, и жадно целует меня в губы, забираясь руками под платье.
Тагир
Настойчивый телефонный звонок заставляет меня проснуться и оторвать голову от подушки. На часах почти полночь, а номер неизвестный.
Тихо встаю с кровати и ненадолго оборачиваюсь, чтобы пробежаться взглядом по спящей жене — она такая хорошая, когда не выпускает свои коготки наружу.
Выхожу на балкон и принимаю вызов. А на том конце провода знакомый женский голос, отчего я моментально завожусь.
— Какого хрена ты мне звонишь? — говорю в бешенстве, стараясь не повышать голоса, чтобы не разбудить Юлю.
— Ты улетел с ней, да? — доносится через плач. — Любовь-морковь у вас, да? А как же я, Тагир? Всё? Уже не нужна?
Сжимаю пальцы в кулак, чтобы от злости стукнуть по поручню на балконе, но в последнюю
— Слушай сюда. Номер мой забудь и всё, что было между нами. Если не поймёшь с первого раза и продолжишь в том же духе, то сильно пожалеешь об этом. Ты никто, поняла? Очередная подстилка. Знай своё место!
— Никто? — кричит мне в трубку. — Ты уверен, что я тебе никто? Вообще-то, я мать твоего будущего ребёнка. И ты не имеешь права со мной так разговаривать…
Отвожу от уха телефон, потому что слушать претензии и плач не намерен. После того как Юля подпустила меня к себе и дала нашим отношениям шанс, я порвал со всеми любовницами. И только эта мелкая дрянь оказалась такой настойчивой и хитрой, раз вздумала меня пугать беременностью.
Через минуту моё терпение разлетается вдребезги. И если бы виновница поганого настроения сейчас была рядом, то я придушил бы её не задумываясь.
— Млять, — рычу, — если ты не успокоишься, то я сейчас позвоню нужным людям и ты знаешь, что будет потом. Бастарды мне не нужны. Чтобы к моему приезду ты избавилась от ребёнка и никогда не заикалась на эту тему.
— Не боишься, что я обо всём расскажу сестре? Как думаешь, как быстро она от тебя сбежит, когда узнает, что скоро станет тётей?
— Это будет твой последний день, Яна, — чеканю каждое слово.
***
Больше 10 лет назад (Юлия)
Пока я подкрашиваю ресницы чёрной тушью, Егор подходит ко мне со спины. И обняв меня за талию, скрещивает пальцы на моём животе. В шею целует нежно, щекоча отросшей щетиной на своём подбородке.
— Любимая, ты стоишь перед зеркалом уже полчаса. Мы можем опоздать, — прикусывает мочку уха губами.
— Уже заканчиваю.
Отложив туш в сторону, поворачиваюсь к Егору лицом. Обняв его за шею обеими руками, приподнимаюсь на носочках и смотрю глаза в глаза.
— Что? — спрашивает Егор.
— Как думаешь, я понравлюсь твоим родителям?
— Обязательно, — отвечает не задумываясь.
— Почему ты это так уверенно говоришь? А если нет? Что тогда?
— А тогда, — приблизившись к моему уху, любимый шепчет, что тогда вернёт меня в отчий дом. Но уже через мгновение добавляет серьёзным тоном: — мне всё равно, что скажут родители. Я свой выбор сделал. Я тебя люблю и это главное. Никто и ничто не запретит мне быть с тобой. Я ни за что не откажусь от тебя. Ты моё всё, Юля.
— Правда? — Егор отвечает “конечно” и мы сливаемся в поцелуе.
Трель моего мобильника заставляет первой прервать поцелуй. Но только стоит увидеть на экране номер телефона мамы, как настроение скатывается до нуля.
Извинившись перед Егором, выхожу на балкон и принимаю вызов. Закрываю глаза, морально готовясь к прессингу. Вот уже прошло четыре месяца, как я живу у Егора. И если поначалу родители не пытались вернуть меня домой, то за последнюю неделю это третий звонок!
— Мам, я же сказала, домой не вернусь. Пусть папа отказывается от меня, если ему что-то не подходит. Я люблю Егора и стану его женой. Нравится вам это или нет, — говорю заранее приготовленную фразу, зная, что после неё мама обязательно вздохнёт, как делает обычно.