Я - твое наказание

Юнина Наталья

— Капюшонный питохуй, а есть еще хуже, чем есть?!

— Что ты сейчас сказала?

— Капюшонный питохуй. Это степень моего крайнего удивления. А так, это птичка. Ядовитая. Неужели ты и что-то не знаешь? Непорядок. Надо на досуге изучать флору и фауну.

— Заканчивай, Насть. По-хорошему прошу.

Я ожидал очередную колкую фразу, но точно не то, что она откроет бутылку с водой и совершенно точно намеренно меня обольет.

— Что ты делаешь?!

— Хотела кое-что проверить. Извини. Так надо было.

Пока я протираю салфетками пальто, Настя какого-то хрена

ослепляет мне глаза фонариком из телефона.

— Ты там краски нанюхалась?!

— Это не краска. Просто мне показалось, что у тебя что-то на глазу. Нет. Ошиблась. Нам нужно заехать и сдать кое-какие анализы. Ты же знаешь город, отвези нас в какую-нибудь клинику.

— Какие еще анализы?

— Важные. Поехали?

Нет чтобы следить за дорогой, я то и дело кошусь на розовое пятно справа от меня. На очередном светофоре все же не выдерживаю и открыто поворачиваюсь к Насте. Ей откровенно похрен на мои рассматривания, ибо она вся в телефоне. Слава Богу, не тронули длину волос и корни. Только сейчас понимаю, что кончики волос у нее сиреневые. Наверное, я тронулся башкой, иначе не знаю, как объяснить тот факт, что по мере рассматривания ее волнистых прядей, я нахожу в этом что-то привлекательное. Со мной точно что-то не так, если я мысленно признаю, что ей идет это безвкусное безобразие.

— Что? — резко поворачивает на меня голову.

— Да вот думаю. С такими волосами в клинике подумают, что я привел дочь на прививку.

— Бери выше. Дедушка привел внучку на первый в ее жизни внутрипопочный укол. Зеленый давно. Нам, кстати, в зад сигналят.

Зад. Отбить бы тебе этот зад. Трогаюсь с места, мысленно чертыхаясь. Когда вообще меня кто-то выводил так из себя? Никто и никогда. Даже поступки Руслана и Ани не вызывали у меня таких неконтролируемых эмоций. А здесь и повода, по сути, нет. Ну, подумаешь, поступает как хочет и неотрывно пялится в свой телефон. Она имеет на это право. Вот только это осознание не помогает мне справиться с непрошенным желанием отобрать у нее телефон и выкинуть его прямо под колеса.

И ведь дал себе четкую установку — оставить ее в покое и не пытаться совать к ней свои руки, язык и что пониже. Не моя это история. Вообще не моя. Семнадцать лет разницы — это не пустяк. Это целая, мать ее, жизнь. Малолетки — вообще не моя история. То ли дело такие как Саша, на крайний случай, Вера, отметившая тридцатилетний юбилей. А уж малолетка, сохнувшая по всяким гондонам, — тем более не про меня.

Не удивлюсь, если сейчас она переписывается с ним. А с кем еще, если у нее никого нет?

И тут меня осеняет. А может, ее поведение и попытки меня задеть это результат обиды за то, что она в курсе, что я не только лазил в ее некогда забытом телефоне, но и удалил сообщения от ее хреноглядного?

Спросить в лоб? Ну да, Даровский, это прекрасная идея. Не пойман — не вор.

— Что читаешь? — и все же не выдерживаю гнетущей тишины. Нарушить бы ее столкновением ее мобильника и стекла, но последнее вроде жалко.

— Сообщения.

— От кого?

— От того, кто мне их написал и отправил, — действительно. Какой вопрос, такой и ответ.

— Лучше бы больше

развивалась и читала что-то реальное.

— Я развиваюсь и читаю, — наконец переводит на меня взгляд, когда мы останавливаемся на очередном светофоре.

— Ну и что последнее ты прочитала?

— Где мой сыр.

— «Где мой сыр?» Спенсера Джонсона? — серьезно? — Не ожидал. Это полезно читать всем, особенно тебе. И как тебе?

— Ты спросил, что последнее я прочитала, я сказала: «Где мой сыр». Это надпись на вывеске магазина слева от тебя, — поворачиваю голову. Полная гомогенизация. Чувство такое, что меня снова хорошенько приложили поленом. — А ты?

— Что я?

— Что читал последнее. Ну кроме сейчашней вывески?

— Угадай с трех раз.

— Что-то типа из «Как стать душнилой года?»

— Нет.

— Душнилой века?

— «Идиот». Достоевского.

— Не пошло, видимо, тебе на пользу.

— Думаешь?

— Однозначно.

— Ну, да. Куда мне до магазинной вывески.

— Ну, да. Кстати, я хотела с тобой поговорить о нашем браке.

— Я весь во внимании*. (Автор в курсе как это писать правильно)

— Ты сказал, что я должна буду ходить с тобой на встречи с важными дядьками, чтобы улыбаться их женам. Вести с ними беседы и все такое. Я с этим согласна. Посетить стилиста, но по своему усмотрению, тоже. И даже учиться правильно говорить.

— Но?

— Но я не согласна с пунктом, где ты сказал, что у меня не может быть никаких отношений, так как я неосторожная и какая-то там еще. Я хочу, как и все, удовлетворять свои физиологические нужды. Но, конечно, не у всех на виду на люстре. Исключительно за закрытыми дверьми.

Итак, как эта падлюка умудрился промыть ей мозги, если, по заверениям охраны, она никуда не выходила, кроме как вылазки с Русланом.

— Это не проблема, Насть. Не переживай. Я подарю тебе качественные интимные товары, с помощью которых ты будешь удовлетворять свои физиологические потребности.

— Чего?

— Фаллоимитатор.

— И что это?

— Ну не может же быть все так запущено. Ты не знаешь, что это такое? У тебя же есть интернет.

— То, что у меня есть интернет, не означает, что я должна в свободное от работы время рассматривать интимные сайты.

— Ладно, тут согласен. Но все же, я настаиваю на интимных товарах. К тому же с такими волосами тебе будет сложно найти адекватного сексуального партнера.

— А зачем мне адекватный? Мне сойдет обычный. Главное, чтобы был твоей полной противоположностью, а то с тобой так душно, что начинаешь ценить все, что вокруг, — вот же… Падловна.

— Мы можем обсудить это позже, если ты встретишь такого партнера. Но вообще я бы тебе не советовал его искать. Дождись достойного человека. Вагинально-духовная распущенность не красит женщину.

— Чего?

— Женщин не красит частая смена половых партнеров.

— Как интересно. То есть тебе можно быть общественным, а мне нет, потому что меня это не красит, раз так решило мужское общество?

— Общественным?

— Ну а какой ты? Или ты до сих пор девственник?

— Хорошая попытка.