Я - твое наказание
Шрифт:
— Я бы так не сказала. А вообще моя вагинально-духовная распущенность тебя не касается. Я сказала свое условие.
— Хорошо. Я тебя услышал. Что-нибудь еще?
— Свадебное платье выбираю я.
— Хорошо, — только через мой труп.
У меня не было никаких мыслей на кой черт мы приехали в клинику и что там за важные анализы. Но то, как розоволосая изменила свою мордашку на ресепшене, уже должно было стать звоночком. Но звонок до меня дошел, когда она начала говорить.
— Здравствуйте, моего папу укусила Каштанка. Собачка
Ну…ну…Ну, Падловна, погоди.
Глава 3
«Где мой сыр?». Серьезно? Есть такой умелец, который написал книгу с таким дебильным названием? Мало того, что реально существует, так Вадим еще и правильно назвал автора. Ну да, что еще может читать этот мужик, кроме штук о достижении успеха.
Я бы и не вздумала обратить внимание на всякую умную дичь, если бы не цитата: «Кто не способен к изменениям, тот не выживает». Дельная мысль. Только к этим самым изменениям я совершенно не готова. И кажется, все будет только хуже. Делать вид, что все нормально и лить по ночам слезы в идиотскую ортопедическую подушку, кажется, это все, чего я достигла за две гребаные недели. Хотя нет. Теперь у меня пятки как у младенца. И идеально выбритые ноги. Офигеть какие достижения.
«Что бы ты сделал, если бы не боялся?». Очередная цитата из приведенной книги заставляет меня задуматься.
Ха! Чего бы я только не сделала, если бы не было страшно.
— А как ты думаешь, Анастасия Падловна, какова причина страха? — нехотя поднимаю взгляд на возвышающегося надо мной Вадима.
— Тебя уже проверили на бешенство? Я думала, будут долго делать укольчики.
— Встаем.
— Я, пожалуй, посижу, — моментально скукоживаюсь, видя на лице бородатого неприкрытую злость.
— Жаль, что ты не понимаешь все с первого раза.
Я даже не успеваю слова произнести, как он вырывает у меня телефон, а второй свободной лапой, хватает меня за капюшон куртки, заставляя встать с сиденья.
— Со мной так нельзя обращаться, — произношу первое, что приходит в голову, как только Вадим открывает дверь клиники, пропуская меня вперед.
— Как?
— Хватать за капюшон.
— Ну что ты. Все родители так поднимают своих деток, когда они падают. Не ты ли недавно представила меня своим папулей?
— Ну так я не падала!
— Да ладно?
Я не знаю, как этот гад умудряется так ловко сделать мне подножку, от которой я устремляюсь на землю, припорошенную снегом. Но моим коленкам и носу не суждено с ними встретиться, ибо Вадим успевает меня схватить за тот самый капюшон. И поднять как нашкодившего котенка.
— Осторожно, малыш. Когда играешь со взрослыми дядями, можно не только коленочки разбить.
—
— Ладно, ты права, — чего-чего?! — Я не должен был говорить с ней в приказном тоне.
— Ты так просто согласился?
— Я объективный человек. Я вымещал свое недовольство на нее, хотя надо было просто дать ремня тебе. Это же ты задалась целью выводить меня из себя через кого-то. Садись в машину.
Какой же бесячий мужик. Самое идиотское, что бесячий потому что прав. Волосы — мой способ вывести его из себя. Чтобы отправил к черту и отказался от этой свадьбы. Потому что я сама отказаться не могу.
Сколько раз я репетировала речь, чтобы послать его и вернуться к привычной жизни только с банковской картой от новоиспеченного отца. А наутро отпускает, когда я понимаю, что в таком случае, я больше его не увижу. А я не могу так. Я хочу видеть его.
Это какой-то порочный круг, из которого я совершенно не понимаю, как выбраться, учитывая, что красивая одежда, обувь на каблуке, прическа и макияж не изменят меня для него. От этого осознания снова хочется солить подушку. Ужасную, долбаную подушку!
— Не могла бы ты мыть голову чаще? — вот же сукин сын!
— А что у меня вши наметились?
— У жены твоего отца скоро день рождения. Как ты понимаешь, мы там будем. После этого, по сути, мы объявим о помолвке. И я бы не хотел, чтобы мы там появились, когда у тебя такие волосы, — ну хоть не вши, и на том спасибо.
— А мне нравится, — самое смешное, что я не вру. Я хотела сделать голубые волосы, а стилист всячески подводил к розовому. Черт, мне даже смывать их жалко.
— Тебе действительно идет, но…
— Но тебе не нравится.
— О вкусах не спорят. Но ты не можешь не понимать, что не везде уместен такой цвет. Я тебя об одном прошу. Не делай того, что нельзя исправить. Или нельзя исправить быстро.
— Например?
— Например, из безобидного — постричься налысо или под мальчика, — я что дура, что ли, чтобы волосы обрезать? Не сдерживаюсь, усмехаясь в голос. — Вот я идиот, собственноручно дал тебе пособие, как меня разозлить. Короче, мне нравятся длинные волосы. Не стриги. Пожалуйста.
— Не буду. А как ты из клиники выбрался?
— Трахнул врача, которой дали меня обследовать.
— Трахнул по голове и сбежал?!
— Ты за кого меня принимаешь? Просто трахнул. Не по голове.
И ведь говорит убедительно. Ну не мог же он так. Да? И ведь надо как-то достойно ответить на это.
— Тебе бы к урологу записаться. Тебя не было минуты четыре. На то, чтобы дойти до кабинета и снять одежду — одна минута. Привести себя в порядок и дойти обратно — еще одна. Итого две минуты. У тебя преждевременная…, — как, блин, там ее? — Эвакуляция.