Я - твое наказание

Юнина Наталья

К двенадцати часам принимаю очередную попытку вернуть окончательно свой цвет волос. Остервенело намыливаю шампунем волосы и в который раз принимаюсь смывать это безобразие.

Вы посмотрите, какой заботливый. Коробку он прислал с платьем и чулками. И про туфли не забыл. Придурок. Я куда в них пойду по снегу? Или это, чтобы переодеть сапоги в доме? Предусмотрительный какой. В перерывах между тем, как трахать свою Верочку, подумал о том, как меня приодеть.

Как бы мне ни хотелось это признавать, вкус у этого козла есть. Платье очень красивое

и не вычурное. Черного цвета, длиной до колена, выгодно подчеркивающее грудь. При условии, что последняя есть. Этот факт меня неимоверно злит. Я не плоская, но и подчеркивать мне нечего. Сукин сын! Ненавижу!

Долго будешь жить, бородатое чмо.

12:37

«Я заеду за тобой к трем часам. Будь готова к этому времени. Домой заходить не буду. Ты получила коробку с платьем?»

Иди в жопу, козел. Вдох. Выдох. Нет, так нельзя. Спокойствие.

12:38

«Получила».

И на этом я, пожалуй, остановлюсь. Хотя рука, так и тянется послать его в задницу.

Платье, как и предполагалось, мне совершенно не идет. Единственное, что смотрится в нем хорошо, это попа. Остальное — мрак. Выгляжу как гном в платье.

— Фу бля. Ты как тетка с рынка. Не твое это, мать, снимай, — поворачиваюсь на голос Руслана.

— Не смей заходить ко мне без разрешения.

— Ой, да ладно, все равно ты мне сиськи должна показать. Не забыла? — забудешь тут. — Кстати, жду тебя у бассейна. С сиськами разумеется.

— Почему у бассейна?

— Потому что мне так захотелось.

Будут тебе сиськи, Руслан, в изобилии. На девять жизней вперед.

За все время нахождения в этом доме, я ни разу не была у бассейна. Офигеть, какие здесь масштабы. Как в кино. Да тут же можно устраивать заплывы! Почему я раньше об этом не подумала?

— Давай сюда, Настасья, — вырывает из раздумий голос Руслана.

— Куда?

— Сюда. И вот так, — ворочает меня словно куклу.

— Почему именно так?

— Так освещение лучше. Давай, — потирает руки.

Боже, сколько радости на лице, от предстоящего просмотра груди. Ну на тебе. Расстегиваю молнию на кофте и откидываю последнюю на пол. Поднимаю майку, с гордостью демонстрируя проделанную работу.

— Это что?

— Сиськи.

— Чьи?

— Свиньи.

— Да ты та еще свинья. А на ужин у нас будет гусь.

— С чего это? Ты сказал, чтобы я подняла майку и продемонстрировала сиськи. Я их, между прочим, семь дней подряд вышивала. Что не так?

— Я даже не знаю, кто из вас более ебанутый. Ты, вышивающая свинячьи сиськи или этот кретин, сбегающий на работу.

Кажется, впервые за последние сутки я хохочу как ненормальная. Особенно забавляет тот факт, что он тянет руки к моему творению и дергает за соски.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь…

— Тут четырнадцать сосков. Итого семь парных сисек. За каждую неделю занятий по одной паре. Осталось еще шесть недель, а я тебе

бонусом сразу показала семь пар.

— Счастье-то какое. Зато теперь понятно, как ты с такой внешностью до сих пор целка. Когда до секса доходило, ты, наверное, снимала раз трусы, два трусы, три трусы.

— Ты про подштаники забыл.

— Точно. И панталоны.

— Ага.

— Никогда не думал, что это скажу. Однако, бедный Вадик.

— Ага, пожалей на досуге братика, — одергиваю руку Руслана. — Все, хорошего понемножку, — опускаю майку и тянусь за кофтой.

* * *

Несмотря на отвратительную ночь, к трем часам мое лицо приобретает человеческий вид. С одеждой решаю не заморачиваться. С таким морозом не до красоты, поэтому мой выбор падает на колготки, джинсы и свитер.

А вот кому холод ни по чем, так это Вадиму. Стоит без пальто в привычной для себя белоснежной рубашке и брюках около машины.

— Прекрасно выглядишь, Настенька, — даже не пытается скрыть сарказм в голосе.

— Ты тоже. Как подернутая морозом сыроежка в октябре.

— Благодарю за комплимент.

Только сейчас понимаю, что не так. У него в руках сигарета. И ладно бы просто держал. Так он курит! Это еще что за дела? Только хочу возмутиться, как меня отвлекает водитель, забирающий у меня торт.

Вадим открывает мне дверь и тут же выбрасывает бычок в снег.

— Стоять. Ноги отряхни.

— Что?

— Оттряхни ноги от снега. И только потом залезай в машину.

— Что-нибудь еще?

— Тщательно отряхивай.

И ладно бы шутил, так нет же, пристально смотрит за тем, как я отряхиваю снег.

— Еще, — это что за фигня? Хочется придумать какую-нибудь колкость в ответ на его «еще», но, как назло, ни одной дельной мысли.

— Достаточно, Вадим Викторович?

— Вполне. Подожди меня здесь, я быстро, — захлопывает за мной дверь, как только я усаживаюсь на сиденье.

Мы сидим с водителем в полном молчании несколько минут. Ровно до тех пор, пока из дома не выбегает Руслан без обуви, а вслед за ним Вадим.

Какая-то секунда и он делает ему подсечку. Еще мгновение и он переворачивает его лицом в сугроб. Тычет, тычет и снова тычет, а младший сплевывает снег. Сейчас мне даже жалко этого шута, против воли поедающего снег. Вот только почему у меня ощущение, что ему все равно весело?

— За что его так?

— Двойку получил.

— И часто он так?

— Двойки получает?

— Ага.

— Удивительно, но при своем раздолбайстве он хорошист.

— Может, нужно помочь? Руслан…ест очень много снега.

— Ну он же не желтый. Снег в смысле.

— Ну, да. Не желтый.

И все же в какой-то момент смотреть на это становится невозможно. Только я хочу выйти из машины, как Вадим оставляет Руслана. И как себя после этого вести? Любопытство, черт возьми, гложет. Но я быстро забываю о нем, когда Даровский садится в машину. Неотрывно смотрю на его голову, на которой красуется птичья какашка.