Я твоя истина
Шрифт:
От испуга меня бросило в жар, а дыхание участилось.
— Боже, Лена, — грек отошел назад и по своим волосам провел рукой. — Почему все так сложно? Ты можешь понять меня? Просто пойми и прими. Я не ломаю тебя. Не заставляю избавляться от прошлого. Действительно страшно то, что произошло между нами и то, что случилось с тобой опять же по моей вине. Думаешь я не вижу… — почти брызгая слюной, рявкнул Кавьяр. — …не знаю, какое я говно?! Ну что мне сделать, чтобы ты прекратила эти издевательства? Я не мальчик, не буду бегать за тобой! Поняла меня? Не мальчик… и нечего кривить губы! Ты достала меня! Вот здесь уже сидишь… — к горлу ладонь приложил. — Сколько можно
Обессиленный собственным гневом, Клио как-то протяжно застонал и, развернувшись, поплелся вглубь сада…
Над головой чирикала милая птичка, аккомпанируя пьесе под названием «Клио Кавьяр сдался». В то же время сдалась и я. Ну мы вымотали друг друга. Грек вероятно и не стремился меня задеть словами «я приму тебя любую», но именно это дало толчок к продвижению вперед.
Запрокинув голову, прищурилась и посмотрела в небо. Красивые пушистые облака, периодически закрывающие солнце, медленно плыли на запад. Мне стало легче. Определенно мы оба нуждались в этом разговоре, больше походящем на скандал и… на прощание. Такой переломный момент в бессмысленных грубых отношениях. Но как же свободно стало в груди. Хотелось что-то делать, действовать, чтобы поскорее стереть страшные воспоминания о Мухамеде. Только времени прошло совсем мало.
Совсем уж неожиданно мне стало не по себе и, бросив взгляд туда, где только что скрылся грек, я поспешила к нему.
— Клио, — позвала, медленно шагая между деревьев. — Ты, надеюсь, не вздумал повеситься?
И нервно хохотнула от такого идиотского предположения.
— Клио, отзовись, пожалуйста, а то мне… — умолкла, заметив Кавьяра, сидящего на траве под тонким деревцем, и шепотом договорила: — Страшно.
Он курил, таращась в пустоту, и на меня внимания не обращал. И с чего я вдруг вину за собой почувствовала? Презирала себя за эту мягкосердечность, но все равно приблизилась к греку.
— Давай не будем портить друг другу настроение.
Клио затянулся, выпустил дым и вновь затянулся.
— Давай, — хрипловато ответил, не глядя на меня.
Понимая, что сглупила, притащившись сюда, я собралась уже уйти, и даже несколько шагов сделала, когда Кавьяр сказал:
— Посиди со мной. Хотя бы немного.
Ощущая себя кроликом, загнанным в ловушку, все-таки подошла к нему и присела чуть поодаль.
Клио повернулся ко мне и взглянул задумчиво.
— Ты такая беззащитная, мелкая… — Сглотнула, напрягшись от этих слов. — И такая «колючая». Как мне раскусить тебя? Другой раз кажется, вот-вот все пойму, как тут же ты номер выкидываешь, противоречащий всем нормам логики. Как же тогда с тобой ужиться? Ты ведь абсолютная психопатка… — О, это в точку! — Но так нужна мне…
Вскочив, я, невзирая на боль в том же правом боку, пошла к дому. Нет-нет-нет, это выслушивать я не буду… не могу… не хочу… не готова…
Черт бы вас всех побрал! Всю душу мне вымотали.
Но как же глупо поступила, сбежав. Ведь именно правды и добивалась от грека, а, получив ее, струсила…
— Мама, — позвала я, войдя в дом. — Клио отпустил нас! Мы уезжаем…
====== Часть вторая или Точка отсчета. Глава 12 ======
I’m in constant confrontation with what I want and what is poppin…
У меня вечное противоречие между тем, что я хочу, и что выходит…
Twenty One Pilots ©
Тепло обволакивало. Прикрыв глаза, я наслаждалась водой, сидя в деревянной бадье, подтянув колени к груди. Сегодня мы вновь промокли насквозь, попав под ливень, и теперь я пыталась
Деревянная избушка, в которой мы ютились, была спасением от внешнего мира. Все коренным образом изменилось. Теперь я и Клио вынуждены были скрываться от всех и вся. Я, по мнению «Креста» и арабов, была «ахиллесовой пятой» грека, поэтому убрав меня, добрались бы и до него. Не верила, что это на самом деле так, но выбора не было — приходилось стойко переносить очередные испытания в компании Кавьяра. В целом Клио был молчалив и нисколько не стремился со мной беседовать. Почти два месяца я провела в этих непролазных зарослях, чувствуя себя еще более одинокой, чем после того дня…
Двумя месяцами ранее
Уже оказавшись в доме, сразу почувствовала опасность. В воздухе витало нечто мрачное и страшное, от чего я ощущала прилив адреналина. Но в полной звенящей тишине добравшись до гостиной, мои ноги внезапно стали ватными. В голове пульсировала лишь одна мысль: «Мама не отозвалась, она промолчала…»
Это было странно, потому что помимо Ханны в доме находились Хавьер, Тео, Марио и хозяйка. Но на мой голос так никто и не отреагировал. Повторно позвать маму не решилась. Постояв немного перед дверью, ведущей в гостиную, я осторожно приоткрыла ее и заглянула в прохладное помещение. Налетевший сквозняк тут же поднял тонкие занавески на окне и, по сути человек, сидевший в кресле спиной ко мне, должен был увернуться или хотя бы взмахнуть рукой. Но он не шелохнулся. Медленно двинулась в его сторону и поняла, что это Марио. Облегченно вздохнув, нерешительно улыбнулась и сказала:
— Слава богу, хотя бы ты тут, — подошла к доку. — А остальные где?
Что-то было не так. Мое сердце совершенно неожиданно оборвалось. Дрожащей рукой коснулась плеча испанца и тот повалился набок, словно тяжелая туша. Истерически закричав, я попятилась. Не в силах оторвать взгляда от лужи крови, растекшейся по полу, так и вопила, пока за спиной не раздалось:
— Стой на месте.
Обернувшись и вылупив на Азелью глаза, стиснула зубы, чтобы прекратить истерику, но меня так трясло, что пришлось опереться о стену.
— Ханна… где Ханна?.. — все же выдохнула я, и уже потом заметила в правой руке женщины нож, лезвие которого было измазано кровью.
Даже в мыслях не могла допустить, что мать мертва.
— Там же, куда сейчас отправишься ты, — прошипела Азелья и двинулась на меня.
Бежать было некуда, но и не требовалось, потому что орала я достаточно громко для того, чтобы меня услышал Кавьяр. Он вырос на пороге комнаты и, вмиг оценив ситуацию, обхватил хозяйку дома за голову. Раздавшийся хруст позвонков заставил меня согнуться пополам. Пока мое тело выворачивало рвотой наизнанку, грек проверил пульс у Марио. Но даже я понимала, что с такой раной, как у дока, выжить никому не удалось бы: перерезанное горло едва ли не от уха до уха.
— Черт… — с горькой досадой прошептал Клио и отошел от Мара.
Достав из-за пояса оружие, он окинул меня взглядом. Я уже сидела на подоконнике, жадно хватая ртом воздух.
— Порядок? — спросил грек, перезарядив пистолет.
— Нет. Но я иду с тобой.
Он промолчал и двинулся из комнаты в сторону лестницы.
— Клио, — шепнула, чувствуя в глубине груди истерические нотки, которые так и норовили вырваться вместе с этим шепотом. — Моя мать…
— Тише. Сейчас проверим.