Я — твоя Кошка
Шрифт:
Хочу еще девочку. Двух, а потом ее мальчика. Антон говорит, что все это — синдром бывшебесплодных. Он, правда, о Муле подобное говорит: она снова беременная и довольная бегает по их новому дому.
Как только родили Ульянку свою так практически сразу и «Приступили ко второму». На мой справедливый и строгий вопрос о мозгах, а точнее их полном отсутствии, Антон лишь плечами пожал: «Ведьма!» И ведь не возразить же... Я так тоже хочу, но Коту не скажу. Он свихнется.
Пусть это будет сюрпризом.
— Постараюсь улучшить его настроение. Сытый мужчина намного добрей.
Разрушение ритуала ментальной связи пошло нам обоим на пользу. Мы учимся слышать мысли и чувства друг друга без всякого колдовства. У Марка пока получается лучше, но я не отчаиваюсь.
— Нет. Ждал тебя. А будить было жалко. Люблю смотреть на жену свою спящую, — Кот улыбнулся, и я опять утонула во взгляде любимом его и вот в этой волшебной улыбке. Так Марк улыбался лишь нам.
— А потом я забираю тебя на весь день и целую ночь, — вдруг услышала странную фразу.
Куда он меня забирает и как? Кирюшка, конечно, уже на прикорме, но я все еще «портативный молокозавод», как смеясь меня все обзывали.
— Родители наши собрались на даче у твоих. И настойчиво требуют внука.
К моему величайшему изумлению, наши с Марком мамы очень быстро нашли общий язык. И это действительно можно смело назвать было чудом.
— Твоих же рук дело, признайся? — я прищурилась. Кот, смеясь, отвел взгляд. Точно он все подстроил. Что-то явно задумал...
Мой муж настоял на ментальном воздействии на свою мать, и ей принудительно стерли все воспоминания о мимикримах. Это было опасно, но операцию вызвался провести лично Лер, а ему мы оба верили.
И не напрасно. После освобождения от бремени тягостных воспоминаний Мария словно бы расцвела. Сильная, умная женщина, она увлеклась садоводством, ландшафтным дизайном и вместе с моими родителями страстно взялась за наш с Марком новый дом.
— Они сами настаивали. Сказали, что нам надо побыть хоть немного вдвоем, — рука, меня обнимавшая, мягко скользнула, прошлась по бедру, его нежно поглаживая.
Дом. Тот самый, что он мне обещал, стремительно возводящийся на берегу таинственного Котозера. Но хозяйку туда не пускали. Кот только однажды меня усадил за эскиз «Кошкиного дома», клятвенно заверяя, что «Все будет так, как ты захочешь».
Я и придумала. Уже даже не помню теперь, что там было. Только смутно припоминаю, что разошлась я тогда не на шутку, дав волю фантазии.
А потом только краем уха слышала, что «Родители снова на озере» или «Опять все на стройке».
— Он там не обернется котенком? — я спросила испуганно. Потом вспомнила про амулеты и всяческие приспособления и устыдилась.
— Шутишь, — поцелуй дружеский в лоб, и Марк вдруг к чему-то прислушался. — Это радует. Я боялся, что ты скажешь «Нет».
Я понимаю Кота. И жалею ужасно: наш вынужденный супружеский пост ему стоил немало. Морф до мозга костей, мой самый любимый во всем этом мире мужчин проявил просто ангельское терпение.
— Да, — я ответила тихо, и Марк дрогнул.
— Ты уверена? — он точно понял, о чем это я.
— Абсолютно. Можешь сам позвонить Абрамычу и спросить. И Маргарита согласна.
Счастливый вздох, и меня снова
Но громкое детское «Э?» поднимает родителей даже быстрее, чем выстрел.
— На кухню иди, я его принесу, — мужественное решение, и далось оно Марку непросто.
— Пять минут у нас есть, — я уже подскочила, судорожно снимая рубашку и накидывая халатик. Поймала голодный взгляд мужа. Улыбнулась и захватила с собой новый подгузник.
Время вскачь понеслось.
Обычные мамские хлопоты. Как я жила без них все эти годы? Усталость? Совершенно не та, что тащилась за мной, сковав руки и ноги, по дороге с работы в холодную злую постель. Теперь я устаю, как ребенок от круговерти счастливых забав и игры. Едва доползаю до нашей постели и засыпаю, когда мне дают, словно подстреленная. Счастье? У него есть глаза цвета озера в поле спелой ржи, есть горячие руки, крепко меня обнимающие и дыхание — одно на двоих. Большего мне и не нужно...
***
Из портала мы вышли уже поздно вечером, оставив позади долгий, хлопотный день. Свежесть соснового духа заставила вдохнуть полной грудью, вставая на цыпочки.
Здравствуй, Котозеро!
Здесь все изменилось.
Нет, озеро оставалось все тем же. И дорога к нему... ее все так же не было. Только порталы. Кот смеялся, мне между делом рассказывая, как гномы-строители не удивились подобному способу перемещений, а мои видавшие виды родители быстро привыкли и пользовались ими, как лифтом.
Та самая лестница. К темной воде загадочного Котозера все так же спускались расчищенные и отреставрированные ступени.
А венчал эту гранитную роскошь наш новый дом.
Точно такой, каким я себе его представляла. Просторный, одноэтажный, с большущей открытой верандой, стенами, сложенными из круглого дикого камня, светлой черепичной крышей и огромными окнами, в которых горел мягкий свет. Еще молодой дом походил на подростка, смотрящего на этот мир восторженными глазами. Юные кустики плюща, усыпанного блестящими темными листьями, робко трогали камни колонн на веранде. Цветущие ярко жасмины наполняли озерный воздух густыми, сладкими запахами раннего лета.
Я сделала пару шагов и присела на корточки, просто не в силах стоять. Колени подкашивались от восторга.
Неужели же все это — наше?
— Э, нет! — мой довольный супруг, в паре шагов от меня наслаждавшийся произведенным эффектом, подошел, подцепил крепко за локоть и, быстро подняв, потащил почему-то обратно от окружавшего меня чуда. Я не в силах была глаз отвести и вяло сопротивлялась.
— Нас ждет вкусный ужин, выпивка, подарки по случаю, танцы ню до утра на столе и... все, что ты хочешь, — Марк, наконец, подхватил меня на руки и, принеся на веранду, усадил на большой полукруглый диван. На сложенном из камней невысоком цилиндре перед диваном и креслами ярко горел очаг. Рядом с ним возвышался чёрный кованый стол, на котором заманчиво красовались расписные тарелки и блюда, прикрытые полусферой магического стазиса.