Я твоя любовь
Шрифт:
— Ваше право… — прошелестела я и покинула уютную кабину экипажа.
Из всех своих подруг я почему-то решила приткнуться к Раш. Валери, конечно, поддержала бы меня и наверняка вместе со мной поплакала бы над тем, как я смогла вляпаться в это предприятие, называемое «брак с аристократом». Но Раш найдет для меня совершенно другие слова, после которых я буду ощущать себя не жалкой размазней, над которой поглумились, а человеком, личностью. В конце концов, солнце завтра так же взойдет, как и днем ранее, а значит, я продолжу свое существование.
Был еще вариант направиться к Агнии, но она несколько дней назад перебралась
Я дернула за шнурок, покачивающийся около двери. В небольшом двухэтажном домике было темно. Старая Марта, наверное, уже спала, да и не услышит меня. Поэтому оставалась надежда на подругу. Раш снимала здесь комнату и иногда помогала по хозяйству старой женщине, за что та отдала ей в безграничное пользование свой подвал. Я снова дёрнула за верёвку. Зажегся свет в окне спальне Раш. Она выглянула на улицу и замерла, всматриваясь в полутьму, а затем поспешила вниз. Полагаю, подруга будет очень удивлена, хотя, как я помню, она была категорически против моей свадьбы.
— Селена! — дверь распахнулась, и Раш, схватив меня за запястье, втянула в теплое нутро дома.
Она обвела меня пристальным взглядом и, ничего не говоря, проводила до ванной комнаты.
— Я принесу тебе что-нибудь из своего гардероба. Буду ждать тебя на кухне, — подруга обняла меня, стиснув в своих объятиях на миг, но не более того.
Я не смотрела на себя в зеркало, боясь потерять самообладание и разреветься прямо на месте. Сорвав ненавистное платье, я сняла нижнее белье и встала под теплые струи воды, желая смыть с себя свою наивность и неопытность. Вскоре я вылезла из керамической чаши, что выступала здесь в качестве сливного поддона для душа, чистые и пушистые полотенца уже лежали рядом на небольшой, видавшей виды табуретке, как и легкое платье бежевого цвета. Надо же, я, поглощенная своим горем, не слышала, как подруга заходила сюда.
Переодевшись, я спустилась вниз и вошла в небольшую, но уютную кухню. Легкие занавески трепал летний ветерок, а из сада доносился запах лаванды и роз. На круглом деревянном столе, таком же старом, как и вся мебель в доме Марты, уже дымились две чашки и стояла вазочка с домашним печеньем. По аромату, распространившемуся по комнате, я узнала отвар собственного приготовления. Присев на стул, обитый линялой тканью, я сжала в руках чашку.
— Как ты думаешь, сколько будет стоить его смерть? — задумчиво проговорила Раш.
— Не надо так шутить.
— А разве я шучу? Предлагаю заказать его. Но ты не переживай, я потом подниму его так, что никто от живого не отличит, — вполне серьёзно рассуждала Раш, откусив кусочек от печенья и запивая его успокоительным сбором трав, который я делала для старой Марты, когда та мучилась приступами бессильной злости на окружающий мир.
— Мы поженились. Но потом я подслушала мужа разговор с незнакомцем и поняла, что совсем не нужна ему…
— Думаю, мы сделаем ему привязку на тебя. Пусть таскается за тобой повсюду, словно породистый пес. Хотя он и есть породистый, — продолжала говорить Раш, будто не слыша меня.
— Что его заставили жениться на таком ничтожестве, как я…
— Думаю, тебе пойдет быть вдовой.
— И у него уже есть женщина.
— Пожалуй, даже умертвие из такого, как он, порядочного не получится, — покачала головой Раш и снова сделала глоток
Я отобрала у нее ее чашку, понюхала и поняла, что кое-кто превысил норму успокоительной заварки вдвое.
— Плесните-ка мне тоже чайку. И давай рассказывай, детка, что там такого сделал этот белобрысый сморчок, что ты в первую брачную ночь примчалась к нам? — в кухню прошаркала старая Марта, закутанная в серебристую шаль с седой головы и до самых ног.
— Он не сморчок, — скривилась от такого слова я.
— Марта, ты же обещала, что не будешь ругаться в этом доме, — Раш отхлебнула из кружки чая, сверкнув темными глазами.
Порой мне казалось, что эти две женщины состояли в родстве. Потому что одна чихвостила всех на чем свет стоит. А другая была очень злопамятной. А злопамятный некромант — это опасно.
— Вот именно! Мой дом — мои правила! Не нравится сморчок, будет белобрысым подлецом! — Марта стукнула по столу морщинистой рукой так, что моя кружка подпрыгнула на столе и расплескала пару капель варева. — И где мой чай?!
Подпрыгнув на стуле, я поспешила к шкафчику, налила ароматный напиток в чашку и поставила ее перед старой Мартой. Потом я развернулась и, уперев руки в боки, воззрилась на хозяйку и подругу:
— Вообще-то это я нуждаюсь в помощи и в порции отвара!
— Поверь, это не так, — прокряхтела старая Марта, сверкнув своими чистыми и нестарческими глазами, а Раш подтвердила ее слова кивком головы. — Я себя плохо сдерживаю и едва могу держать язык за зубами. Так что поторопись рассказать, что натворил этот скот? — презрения в голосе старухи было столько, что казалось, что если бы Арчибальд был тут, то тут же захлебнулся им.
Отпив отвар из чашки, я начала пересказывать услышанный разговор под едкие комментарии Марты. Время от времени мне приходилось подливать успокоительный напиток ей и Раш. Про себя я тоже не забывала, как же иначе. Мы разговаривали еще полночи. Затем старая Марта отправила меня и Раш спать, сказав, что недосып, плохое настроение и слезы не лучшим образом сказываются на внешности молодых девушек. Если мы не выспимся, то будем ничем не лучше тех умертвий, с которыми работает Раш. Сил у меня уже не было, да и права была старая женщина. Раш постелила мне в одной свободной комнате и дала свою ночную рубашку. Я думала, что не усну и буду утопать в жалости к себе, но на удивление сразу провалилась в сон, стоило моей голове коснуться мягкой подушки.
Глава 3
Глава 3
С тех пор, как я оказалась в доме старой Марты, прошло три дня. За это время я превратилась в тень и ловила себя на мысли, что, как идиотка, продолжаю пялиться в окно в ожидании, что Арчибальд придет за мной. Шли дни, но ничего не менялось. Мой супруг так и не появился на пороге дома старой Марты — значит, я оказалась ему не нужна. Порой мне казалось, что моя тайная свадьба была ненастоящей. А может, мне все приснилось? Но нет, боль в сердце по-прежнему напоминала о том, что предательство все-таки было. Периодически беспокоила метка на запястье. А когда меня пронзала жгучая боль, то я до зубовного скрежета сжимала челюсти, чтобы не напугать старую женщину и Раш. Лишь однажды я вышла из дома за травами, чтобы приготовить себе обезболивающую мазь. Но, к сожалению, с болью в руке она не справлялась.