Я твоя

Люче Лина

– Мне тоже, - осторожно улыбнулась она, сообразив, что он, кажется, к ней переменился после всей этой истории с отловом педофила. Точнее, отловом несчастного Ка Лье, который, как ужебыло ясно, и впрямь пал жертвой нелепого совпадения. Так или иначе, глава СБ, который всю жизнь относился к ней как минимум настороженно, теперь вдруг посмотрел на нее с теплом и даже доверительным озорством, и явно был рад встрече.

– Чего ему надо?
– кивнула Альбумена на дверь в кабинет Ксеара. Она осведомилась об этом так заговорщически,

как будто они с Бьяккой были школьниками, которых вызывал директор.

– Сейчас узнаем.

Яльсикар распахнул дверь в кабинет и пропустил ее вперед. Айи предложил им сесть и опустился в свое кресло.

– Марина отпустили?
– осведомился он.

– Да, - кивнул Яльсикар.

– Ты просил его не говорить с прессой?

– Ага. Айи, он так полюбил меня за три дня, что был просто счастлив оказать мне эту услугу, - саркастически ответил Бьякка.

– Я поговорю с ним.

– Думаю, уже поздно. Да пусть трындит, мне не привыкать. Я закона не нарушал.

Альбумена покосилась на Яльсикара, перевела взгляд на Ксеара:

– Айи, ты не думаешь, что пора немного приструнить прессу? Мне не очень нравится, что происходит в последние дни.

Он кивнул:

– Я чуть позже встречусь с главными редакторами.

– Я хочу поговорить с Ягилем. Он зарвался, - добавил Яльсикар.

– В смысле - поговорить?
– не понял Айи.

– В смысле - арестовать его за публичное оскорбление повелителей стихий.

– Я не буду его выставлять за это. Тогда поднимется шум до небес, и он будет выглядеть героем-мучеником, - сдвинув брови, заметил Ксеар.

– Я не предлагаю его выставлять. Просто хочу обсудить с ним это, - настаивал глава СБ.

– Иными словами, ты хочешь его напугать?
– поднял бровь Айи.
– А он испугается? Или только обозлится?

– Испугается. На этот раз - да.

– Почему?

– А потому, что кое-кто из его подчиненных недавно накосячил, - снова оскалился Яльсикар, - и удаление будет угрожать не только ему. А он у нас же совестливый парень.

Ксеар побарабанил пальцами по столу и дернул уголком рта.

– Некрасиво, Яльсикар.

И тут вмешалась Альбумена, которая все это время молчала, но внимательно следила за разговором мужчин.

– А кто сказал, что должно быть красиво, Айи?
– очень тихо спросила она.
– А когда он лезет в нашу личную жизнь, когда он сразу после помолвки Зарайи обливает ее грязью с ног до головы - это красиво? Между прочим, не каждый мужчина мог бы отнестить к этому так спокойно, как Аквинсар. Да, Яльсикар?

– Конечно, - кивнул глава СБ.
– Мог бы и испортить ей помолвку-то.

Айи сердито посмотрел на бывшую жену, потом на Яльсикара.

– Да делайте, что хотите, - устало ответил он, наконец.

Воцарилась тишина, потом Яльсикар шевельнулся в кресле.

– Что с Каей?

– Она остается. Ей нужна психологическая

помощь, а в реальном мире она не сможет ее получить. К тому же она уже слишком долго у нас прожила.

– Логично. Только как ты это объяснишь журналистам?

– Да никак, - Айи откинулся в кресло.
– Об этом я и хотел с вами поговорить. Надо как-то это скрыть.

Яльсикар скептически хмыкнул:

– Айи, об этом знает уже целая толпа народу. Допустим, мои агенты не проговорятся. Но вот твоя Дестина, например...

– Кто это?
– удивленно спросила Альбумена. Ксеар так изменился в лице, что она даже приоткрыла рот от удивления.

– Это его помощница, - ответил ей Яльсикар, - ты ее видела на пресс-конференции. Она у нас в седьмом уже.

Альбумена потеряла дар речи, все еще не в силах свести глаз с Айи. С ним что-то происходило странное. Наконец - она это увидела - он взял себя в руки, и его глаза предупреждающе блеснули:

– С ней я как-нибудь сам разберусь, Яльсикар.

– Ладно. Но ведь речь не только о ней. Сама Кая, ее опекун, да еще психолог, да еще Джара, блин...

– Как Джара? Она-то каким боком?
– не понял Айи.

– А ей твоя Дестина рассказала, с которой ты сам разберешься, - любезно пояснил глава СБ.

Альбумена подперла подбородок рукой, изучая взглядом бывшего мужа. Кажется, она начала понимать. Да и не зря Бьякка уже дважды повторил "твоя Дестина". Губы повелительницы стихий дрогнули, но тут она встретила взгляд Айи и мигом посерьезнела, выпрямившись.

– Я тебе скажу, Айи, чем это закончится, - продолжил Яльсикар, набычившись, - через пару недель, максимум - месяц, вся эта история вылезет наружу. И тебя обвинят не только в нарушении закона, но еще и в том, что ты пытался это скрыть.

– Что ты предлагаешь?

Альбумена видела, что Ксеар кипит от ярости. Она таким его не видела очень давно. Было ясно, что сейчас они сцепятся с Яльсикаром, и потом долго еще будут злиться друг на друга.

– Ребята, - нежно сказала она, - не ссорьтесь. Я думаю, что нам надо все-таки попытаться все сохранить в тайне. Яльсикар, Кая - не Зарайа, она не вынесет всех этих публичных разборок. С нее и так достаточно стрессов.

– Я понимаю. Но Айи у нас большой друг журналистов, и...

– Айи, может есть какая-то возможность запретить обсуждать эту тему? У нас всего с десяток изданий, ты же можешь собрать всех главных редакторов и намекнуть, что не хотел бы расследований в этом направлении?

Ксеар задумался.

– Мне кажется, это может возыметь обратный эффект, - наконец, изрек он.

Все трое замолчали и задумались. Яльсикар встал, достал коньяк и стаканы, налил всем, не спрашивая.

– Нужно что-то сенсационное, - задумчиво сказала Альбумена, сделав глоток, - что-то такое, что отвлекло бы всех от этой темы. Прямо завтра, на пресс-конференции.