Я твоя

Люче Лина

***

После разговора с Леем Дестина вернулась домой и даже расплакалась. Ей меньше всего хотелось расставаться с ним, хоть и было понятно, что это неизбежно. Она чувствовала себя отвратительно. Единственное, что удерживало ее от того, чтобы броситься со скалы, выйти в восьмой и никогда больше сюда не возвращаться - это Кая. Она понимала, что девочке намного тяжелее, чем ей, и она единственная в целом мире может ей помочь. По крайней мере, так следовало из краткой и очень прохладной речи Айи.

Дестине

внезапно захотелось перейти в седьмой. В стенах квартиры было душно, а шарахаться по городу настроения не было. И она вспомнила легкое, приятное ощущение седьмого. Расслабившись, девушка перенеслась и прислушалась – сразу стало понятно, что она не одна. Но на этот раз компанию ей составляла не скала.

– Привет, - сказала она наугад.

– Привет, - ответил песчаный вихрь.
– Ты Дестина, да?

– Да. А ты?

– Альбумена.

– А, ясно. Мы встречались в первом.

– Я помню.

Дестина не знала, о чем разговаривать с этой женщиной, и поэтому замолчала.

Она вспомнила лицо и тон Айи, когда он говорил с ней о помолвке. Он объяснил ей демонстративно ледяным тоном, что это единственный информационный повод, который может заглушить волну слухов вокруг дела Латиуса. Он также подчеркнул, что ее "никто не заставляет", и эта помолвка придумана исключительно для того, чтобы защитить Каю. Поэтому решение за ней, Дестиной.

– Мы ведь не должны будем жить вместе?
– уточнила она.

– Разумеется, нет, - чуть ли не с отвращением бросил Айи, и она вздрогнула. Его отношение к ней заметно переменилось. Теперь было совершенно очевидно, что он больше не стремится очаровывать ее и оставил свою навязчивую идею о том, что они должны быть вместе.

– Почему именно со мной?
– спросила она. Губы двигались, как деревянные. Его холодность здорово обижала. Не то, чтобы она хотела особого внимания – но зачем же так явно демонстрировать неприязнь?

– Потому что моя помолвка с кем-то, кто не в седьмом, выглядела бы малоубедительно, - пояснил Айи.
– А больше не с кем.

– А что, Яльсикар не согласен?
– не удержалась Дестина. Ксеар поменялся в лице, и Дестина отступила, кляня себя за язык. Понятно же было, что не время для шуток.

– Хорошо, я согласна, - выдавила она, вспомнив заплаканное личико Каи. Если уж Ксеар ради этой девочки готов на эту помолвку, то ей и вовсе стыдно отказываться помочь подруге.

– Только вот еще что, - тихо сказал Ксеар и просверлил ее неожиданно острым взглядом.
– У тебя не должно быть никаких мужчин, даже спящих. Если выставишь меня идиотом перед журналистами, я тебя вышвырну из миров, клянусь.

Дестина свернулась маленьким пушистым сугробом, размышляя. Она вспоминала все с самого начала, как познакомилась с Ксеаром, как он ей нравился в первые дни, как сам нежно к ней относился. Почему так вышло, что они стали чуть ли не врагами? Несмотря ни на что, она вовсе не думала, что Айи - плохой человек. И то, как он поступил с Каей,

лишь подтверждало это. Теперь ей хотелось бы быть его другом.

Что касалось его реакции на ее поступки - она была вполне естественной, он мог вести себя и более жестко, понимала теперь она. Ситуация, в которой произошел ее арест, была оскорбительной, и она подумала, что Ксеар каким-то образом узнал обо всем и решил унизить и ее, и Лея. Лишь теперь, немного остыв, она поняла, что это невозможно. Ему, задерганному последними событиями, разборками с прессой, не говоря уже об огромной массе повседневных дел, просто некогда было бы следить за ней, даже если бы он вдруг и пожелал. Просто чудовищное совпадение. Не на кого обижаться.

Подумав о Лее, Дестина ощутила муторную тяжесть. Она чувствовала себя виноватой перед ним. И за тот арест, который был для него еще более неприятным, чем для нее, и за то, как она рассталась с ним, ничего толком не объяснив. Он не заслужил этого. А завтра, когда Лей узнает обо всем из газет, то будет оскорблен еще больше. Ведь невозможно поверить, что она не знала этого заранее.

– Ты плачешь?
– тихо спросила Альбумена.

– Откуда ты знаешь?

Снежинки взметнулись над плато. Песчаный вихрь коснулся их, мягко закружил.

– Чувствую. Мы здесь все друг друга чувствуем.

– Ясно. Тогда я пойду.

– Подожди. Давай поговорим.

Дестина заколебалась. Она не знала, может ли доверять этой женщине.

– Ладно, - наконец, решилась она.
– Только не здесь.

– Пойдем в третий.

– Хорошо.

Они перенеслись на единственную площадку третьего мира, и Дестина, проморгавшись, шагнула вслед за Альбуменой к витой лестнице, ведущей в бесконечный сад.

Они шли по осенним листьям, засыпающим тропинки. В воздухе остро пахло яблоками и персиками. На деревьях странной формы росли все фрукты вперемешку: груши с абрикосами и папайей, бананы с персиками и виноградом.

– Я здесь еще не была, - сказала Дестина, пнув босоножкой кучу листьев. Они рассыпались, тихо шурша.

– Правда?

– Да. Я только во второй ходила, и сразу в седьмой. Сама удивилась.

– А у меня все по порядку были. Но очень быстро. Я на второй месяц уже в седьмой вошла.

– Здорово. Я тоже в Первом второй месяц.

– Почему ты плакала? Тебя мальчики совсем затравили?

– Какие мальчики?
– не поняла Дестина.

Альбумена улыбнулась.

– Айи с Яльсикаром.

– Нашла мальчиков, - фыркнула девушка. Она тяжело вздохнула, не зная, стоит ли что-то рассказывать бывшей жене Ксеара. Она ведь не знала, в каких они отношениях. Может, та пойдет Айи все рассказывать.

– Если не хочешь, не говори мне ничего. Но я просто вижу, что тебе трудно и хотела бы помочь.

– Спасибо. Только вряд ли это возможно.

– Это из-за помолвки?

– Ты знаешь?

– Да.

Дестина снова вздохнула и села под ближайшее дерево. Альбумена опустилась рядом.