Я, ты и все, что между нами
Шрифт:
Я, конечно, совсем не так представляла себе перед поездкой воссоединение сына с его отцом. Учитывая, как возбужден был Уильям и как долго они не виделись, глубоко в душе мое воображение рисовало их в поле, бегущими навстречу друг другу в замедленной съемке, как звезды плохих рекламных роликов 1970-х.
Но насколько реальность не оправдала моих ожиданий, я поняла, когда увидела, что Адам крадется вдоль стены коттеджа.
– Что ты делаешь? – спросила я, следуя за ним.
– Ш-ш-ш… – сказал он, поднося палец к губам и пролезая в окно спальни. – БУ!
– ЧЕ-Е-ЕРТ!
Заглянув в окно, я увидела Уильяма, сваливающегося с верхнего этажа двухъярусной кровати на пол. Я подошла к входной двери, когда он выбегал наружу.
– Что-то залезло ко мне через окно! – прокричал он, искренне уверенный, что это были сверхъестественные силы.
– Уильям, успокойся. Это был твой отец. – Глупый отец.
– Ох, Уильям, прости, – произнес он, сдерживая улыбку, в то время как наш сын застыл в онемении.
Я толкнула его локтем в бок.
– Иди, обними папу.
Он сделал шаг вперед, и Адам бросился к нему, хватая его худенькое тельце и прижимая к своей груди.
– Ну, привет.
Уильям поднял взгляд и заморгал.
– Я не понял, что это был ты, пап. На самом деле я не испугался.
При этом можно было почти что видеть, как сердце выпрыгивало у него из груди.
– Не переживай из-за этого, – сказал Адам, так и не поняв, что это был намек на извинения. – Как вы добрались? Твоя мама писала в СМС, что тебя тошнило всю дорогу.
Уильям бросил на меня злобный взгляд:
– Не всю дорогу. Совсем недолго.
– Ну, главное, что вы здесь. Как тебе здесь?
– Отлично, – ответил он, неожиданно оживившись. – Мне нравится двухъярусная кровать. У моего друга Джоша такая же.
– Он везунчик.
Потом они неловко стояли в метре друг от друга, и стало неприятно очевидно, что этим разговором они, вероятно, исчерпали темы для общения на весь отдых.
– Итак, – сказал Адам, хлопая в ладоши.
– Итак, – повторил Уильям.
– Доволен, что не нужно ходить в школу?
– Конечно.
– Вообще-то тебе нравится школа, – напомнила ему я.
– Я знаю, но здесь мне нравится больше.
– Математика до сих пор твой любимый предмет? – поинтересовался Адам.
Уильям ненадолго задумался:
– Хм-м. Наверное, больше мне нравится история. В этом семестре мы изучали жизнь королевы Виктории. Она довольно грустная. Когда ее муж Альберт умер, она так сильно по нему скучала, что сделала гипсовый слепок его руки, чтобы иметь возможность держать ее, – говорил он без остановки, забывая дышать. – И это еще не самое удивительное в викторианстве, – серьезно добавил Уильям и начал пятиминутную лекцию, охватывающую темы от достижений медицины конца девятнадцатого столетия до порабощения женщин.
– Вау. Я никогда не задумывался, что так мало знаю о дифтерии, – безынтересно заключил Адам.
– Я могу рассказать еще, если хочешь, – предложил Уильям.
Я взглянула на Адама, давая понять, что отвечать нужно осторожно.
– Да, с удовольствием послушаю. Я много чего запланировал на время вашего отдыха.
Уильям улыбнулся.
– Пойду возьму свой айпад, – сказал он, возвращаясь в коттедж.
– Я думаю,
Адам взял сумку и отнес ее внутрь.
– Мы могли бы поужинать сегодня с некоторыми членами команды, работающей здесь. Не терпится познакомить всех с Уильямом. И с тобой, конечно.
Я последовала за ним, он поставил сумку на пол и остановился как вкопанный.
– С остальными вещами я справлюсь сама. Спасибо за помощь.
– Без проблем. – Он все еще не двигался. – Хорошо, что ты здесь, Джесс.
Я быстро кивнула.
– Уильяму не терпится провести с тобой как можно больше времени.
Он выглядел так, как будто внезапно вспомнил, о чем давно должен был спросить.
– Как твоя мама?
– Не могу сказать, что хорошо. – Я открыла сумку и начала выкладывать из нее вещи на стол. – Ты бы, наверное, не узнал ее сейчас.
– Мне очень жаль. Тебе, должно быть, тяжело.
– Так и есть, Адам, – ответила я и решила сменить тему. – Знаешь, я познакомилась с Симоной.
– О, правда?
– Когда ты перестал встречаться с Эльзой?
Он замер.
– Как ты узнала, что я перестал встречаться с Эльзой?
Я подняла на него взгляд:
– Я полагаю, Симона – твоя новая девушка?
– Это настолько очевидно?
– Я читаю тебя как книгу. И не очень-то сложную.
– Хорошо, что я не из чувствительных, – засмеялся он и помахал рукой, направляясь к выходу.
Я смотрела ему вслед, на проступающие через футболку контуры его спины, наблюдала за тем, как он засунул руки в карманы и вышел самодовольной походкой.
– Не волнуйся, Адам. Никто и никогда не обвинит тебя в этом.
Глава 8
Ужин проходил за длинным общим столом на террасе перед шато. Мы с Уильямом подошли, когда стены замка были залиты золотисто-розовым светом заходящего солнца, воздух был тяжелым, наполненным ароматом трав и цитронеллы.
Поверхность бассейна была блестящей и спокойной, шезлонги уложены ровными рядами. На другой стороне террасы множество семей передавали друг другу большие тарелки с салатом из зеленых бобов и утиных грудок под звон бокалов с вином и звонкий смех детей, уносящийся в небо. Я заняла свое место за длинным столом, усеянным мерцающими чайными свечками, и взяла бокал пастиса, такого холодного, что стекло покрылось каплями конденсата.
Среди тех, кто собрался здесь этим вечером, было несколько французов – членов персонала почтенного возраста, включая смотрителя Жана Луку и престарелую пару месье и мадам Бланшар, у которых Адам купил шато несколько лет назад. Их семья владела им на протяжении нескольких поколений, но последние десять лет им было сложно содержать его, а их надежды превратить шато в отель осуществились лишь тогда, когда Адам приобрел его. Несмотря на то что они давно вышли на пенсию, оба все еще были отличными поварами и приезжали один или два раза в неделю, чтобы применить свои навыки на кухне и дать уроки гостям. Адам шутил, что они нарочно крутились рядом, чтобы убедиться, что он не испоганил это место.