Я у мамы дурочка
Шрифт:
Я всё же купила небесно-голубой тазик с нежными розочками.
Приехала на вокзал. Постояла в очереди за билетом со своим тазиком. На него все обращали внимание!
– Какая прелесть, где вы его купили, в Москве, наверно?
– Да нет же, у вас. Остановки четыре от вокзала на автобусе.
Наконец подошла моя очередь.
– С вас девять рублей восемьдесят семь копеек.
– Как? Я же взяла билет до Ростова!
– Плацкарту вы оплатили только до Воронежа. Я с вас беру за плацкарту. Слава Богу, у меня хватило
Я отошла к стенке и снова проверила кошелёк, сумку, карманы. Нашла одну копейку, новенькую, жёлтую. Зажала в кулаке, как талисман.
Было два часа дня. Поезд в шестнадцать тридцать. Если не считать чая вечером в вагоне – я не ела больше суток. Домой попаду только завтра утром.
Денег нет совершенно, не считая жёлтенькой копейки.
Надо бы позвонить домой. Как я буду тащить свой багаж по перрону? Если брат встретит, всё не так уж страшно.
Я пошла в милицию. В крошечной комнате толкались несколько человек в форме, было шумно и накурено.
– Вы знаете, мне пришлось доплатить за билет, и у меня осталась одна копейка. Вы не поможете мне?
– Что ли ты милостыню пришла просить? Так мы не подаём. И что это ты носишся с этой шайкой?
– Что вы, какая милостыня! Вы не могли бы позвонить в Ростов вот по этому телефону? Чтобы меня встретили…
– Ещё чего! Иди отсюда по-хорошему. Шайку свою не забудь!
Выхожу на площадь. Что делать?
Мой тазик стоит шесть рублей пятьдесят копеек. Он же так нравился всем в очереди! Если его продам хотя бы за пятёрку, я спасена.
Но там стояли уже другие люди. На них мой тазик не произвёл никакого впечатления.
Я посмотрела, цела ли моя копеечка. Будто если потеряю её и останусь совсем без денег, что-то изменится…
В поезде забираюсь на верхнюю полку. Хорошо бы заснуть и проспать до Ростова! Но очень хочется есть.
Не знаю, только ли у нас такой обычай: как только люди садятся в поезд, начинают есть! Как будто они не из дома, от своего стола и холодильника!
Еду, конечно, в плацкартном вагоне. И весь он пахнет едой! В нашем купе на столе нет свободного места, выкладывают всё, что припасли на дорогу.
Сейчас там огромная жареная курица. Господи, какой запах! И такая же большая варёная. Огурцы, помидоры, колбаса, хлеб чёрный и белый и даже лаваш!
– Девушка, ну что вы там? Спускайтесь к столу!
– Спасибо, мне не хочется, – храбро отвечаю я. Мне ведь совершенно нечего выложить на этот щедрый стол…
Не тут-то было. Дядечка, что сидел с моей стороны, встаёт, и мы оказываемся глаза в глаза.
– Бабоньки, да она голодная! Просто стесняется.
– А ну, слезай! Это что ещё такое! Смотри, какой стол!
– Да нам за сутки не съесть!
– Садись, садись, бери хлебушек, колбаску…
Это,
– Что же ты, в Москве все деньги потратила?
– Да я не знала, что надо будет доплачивать за плацкарту. Ещё и тазик в Воронеже купила!
– И совсем ничего не осталось? – ужасается одна из женщин.
– Осталась одна копеечка. Новенькая.
Купе хохочет так, что из соседнего заглядывает любопытная женщина.
– Ну молодец, всё же копеечку сберегла!
Дядечка, что заставил меня спуститься с полки, помогает донести вещи до такси. Столько добрых людей, наверно, тоже только у нас…
Таксист запихивает мой чемодан, узлы и коробки в багажник и в салон, и я еду, еду домой!
У своих железных ворот выхожу из машины.
– Куда это вы? А деньги?
– Сейчас принесу! Мам, скорей, дай мне рубль, за такси заплатить!
Мы вдвоём перетаскиваем в дом чемодан, сервиз, розочку.
– Ну, ты как маленькая! Разве можно тратить все деньги, мало ли что может случиться в дороге! У тебя ни копейки не осталось?
– Нет, копеечка осталась, вот она.
Счастливый лотерейный билет
Главному редактору Михаилу Дмитриевичу Соколову я обязана одной из ярчайших страниц в своей жизни. Его давно нет на свете, но он живёт в моей благодарной памяти.
Я никогда не заходила в его кабинет! Всю свою жизнь знала только лит-консультантов!
Когда узнала, что получила диплом второй степени в конкурсе молодых творческих работников, удивлению моему не было предела. Я понятия не имела, что проводится такой конкурс, откуда!
В обкоме комсомола мне отдали незнакомую толстую папку. Первое побуждение – посмотреть, мои ли это стихи. Стихи были мои, вне всякого сомнения.
– Как они к вам попали?
– Главный редактор «Дона», Михаил Дмитриевич Соколов, привёз. Он очень удивился, что вас нет среди участников.
– Я и не знала, что в журнале столько моих стихов. Надо же, целая папка! Надо сказать ему спасибо. И вам спасибо за такую высокую оценку.
– Да мы бы вам первую степень дали, были такие предложения. Но у вас – лирика, сами понимаете, нас бы не поняли в ЦК ВЛКСМ. Но зато мы дали вам премию – поездку по стране.
– Когда я должна воспользоваться этой премией?
– Когда у вас будет такая возможность.
Возможность появилась только через несколько лет.
Я думала, все забыли об этой премии, как и о приёме в Союз по второй книжке.
И вот стою перед инструктором ЦК ВЛКСМ – молодым, симпатичным, улыбчивым. Представился – Василий Шабанов.
– В постановлении сказано: «Наградить поездкой по стройкам коммунизма». Куда вы хотели бы поехать?
Я представила карту, что висела на стене за спиной.