Я у мамы инженер

Зангаста Аста

– Ты говори, говори – да не заговаривайся, – остановил его Корочун. – За буйки-то не заплывай особо, гражданин без прописки.

– Вы просите у меня советов, в сложной ситуации. А рекомендации – должны базироваться на реальности, а не на пропагандистском мусоре, иначе они будут бесполезны. Так что вам нужно выбрать – или я буду называть вещи своими именами, или мои советы пригодятся только в вымышленной реальности первого канала. Мусор на входе – мусор на выходе.

Корочун развел руками, повернувшись к присутствующим,

всем своим видом показывая: «Ну американец Сноуден, ну что с него взять».

– Отставить панику, – остановил разброд и шатание Степанович. – Ничего страшного еще не произошло. Давайте обсудим наши дальнейшие действия.

– Пограничники предупреждены и перешли на усиленный режим охраны границы. ФСО предупреждено. Агентам на Украине даны указания отслеживать активность по это линии. За квартирой Скоробогатова, где установлены врата ведется наблюдение. Работы по установлению остальных предметов ведутся. Остальные мероприятия – ваша ответственность, – по-военному четко отрапортовал Корочун.

– А вы что предлагаете, Венедад Амвросиевич? – спросил Степанович.

– Перенести врата на один из наших полигонов, – бодро ответил профессор. – Из них уже прет биологическое заражение, – добавил он, показывая на контейнер с мертвым раком. К тому – же, если выявить общий паттерн поведения у лиц, получивших предметы, то видно, что они, кто сразу, кто через некоторое время… но все покидают Россию.

– И что это они так? Удивительно необъяснимое поведение – с сарказмом, столь густым, что его можно было мазать на хлеб вместо масла сказал Эдвард. – Может быть, они не хотят, чтоб их предметы разные профессора увозили на полигоны, а?

– А что делать? Это требуют интересы России. К тому же, – тут Венедад повернулся к Корочуну, – мы ведь сможем выплатить компенсацию владельцу?

– Ага. Командирские часы и грамоту, – сказал кто-то из младших офицеров. Остальные заржали. Корочун сделал вид, что ничего не слышал.

– Но, врата обязательно нужно изымать! – профессор повернулся к Степановичу, вздевая руки, – если мы будем ждать, врата будут закрыты с той стороны.

– Вероятно, да. – Со вздохом согласился генерал. – Я подпишу приказ. Корочун, у тебя всё готово для операции?

– Да, наши специалисты уже на месте. Врата будут перемещены в герметичный контейнер высшей степени биологической защиты и с сопровождением из наших бойцов перевезены на полигон «Капустный яр». Где сейчас собирается рабочая группа для их изучения.

– Хорошо. Приступайте, – сказал Степанович. – Альфред, помощь от мин. обороны вам не нужна? У нас есть специалисты с опытом войны в городах.

– Инженер надомник, я уверен, хлопот нам не доставит, – сказал Корочун, делая рукой знак дуболомам. Здоровяки встали и, подойдя к своему командиру, вытянулись во фронт.

Степанович, с легкой брезгливостью кадрового офицера оглядел агентов Корочуна. Было в них что-то от мультяшных

близнецов – двоих из ларца, одинаковых с торца. Наверное, такое же слепое желание подчиняться приказам – близнецами агенты не были и близко.

– На время проведения операции, агенты Бугемот и Канареечка переходят под ваше командование, – сказал Корочун, обращаясь к генералу.

– А почему именно Бугемот, – не выдержав, спросил Степанович.

– Потому что канцелярия ошиблась, – пояснил более крупный агент, похожий на гориллу небритый мужчина средиземной наружности, – не сумела правильно слово «Бетагемот» написать. Хорошо, что бегемотом не записала.

На этих словах все посмотрели на второго агента, яркого блондина, с голубыми глазами арийца.

– В моем случае ошибки нет. Я просто пою хорошо – пояснил он сиплым голосом свой оперативный псевдоним.

– Задание вам понятно?

– Ага, – сказали агенты хором. – Разрешите приступить? – Степанович поморщился как от зубной боли, и, махнув рукой, отсылая дуболомов.

– Через час врата будут в наших руках – просипел от дверей Канареечка. – Будьте уверены.

– Ага, окей – подытожил Степанович.

Глава 9 Тестирующий расстрел

Съехав по пандусу на тихонько попердывающим на низких оборотах мотоцикле на покрытое подсохшей грязью поле, я недовольно поморщился. Мотоцикл был тяжел и неповоротлив, как речная баржа – я с трудом лавировал между покрытыми грязевой коркой холмиками с древесной трухой.

Хорошо что этот сложный для проезда участок был сравнительно невелик – мой дальнейший путь пролегал по размытым ливнями до каменистой основы хребтам холмов. Выбравшись из лабиринта, я ненадолго остановился и огляделся, подняв прозрачное забрало мотоциклетного шлема.

В мире в кои-то веки стояла ясная, солнечная погода и темнеющий в паре десятков метров от меня портал в Москву казался мне дырой в задницу. «Ну, ну, – натужно хохотнул я, – посмотрим, как быстро это дыра начнет казаться мне милым, уютным домом».

После чего выжал сцепление. В голове, словно прочитанные в инструкции, всплыла схема мотора, по которой было понятно, что первая передача до упора вниз, потом вверх по порядку нейтраль, вторая, третья, и четвертая. Чтоб переключить вниз нужно нажать на переднее плечо педали, чтоб вверх на заднее.

Именно так и работает моя суперспособность. Мужчина, при рождении, получает на выбор один из трех даров: Пить, что всё горит, уметь соблазнить любую женщину или водить всё, что ездит, плавает, разглаживает асфальт и скрежещет, царапая пол. Именно этот навык достался мне – в чем я неоднократно убеждался, пилотируя автомобили, асфальтовые катки, гидроциклы, мопеды и советские машинки для скрежетания и царапанья пола.

Бесполезный, в общем – то навык, для всех, кроме Джеймса Бонда.

Я не Джеймс Бонд.