Я у мамы инженер
Шрифт:
Пережженная зудой мелкая летучая нечисть успела позвать на помощь.
– У меня есть план, – сказал я, нечеловеческим усилием заставив отвернуть взгляд от атакующих дронов, – и я буду его придерживаться. С дронами разберется зуда, – добавил я, из всех сил стараясь поверить в собственные слова.
Говоря это, я вытащил и кармана на брюках заранее собранный из асбеста конус, развернул его и зажав за краешек зубами, запрыгнув на шар. Действовал я спокойной, словно занимаясь привычной работой – за прошедшие с первого визита сюда сутки я успел мысленно проделать это ни одну сотню раз.
Закрепив
Мумия, поняв мой замысел, так же уперлась ногами в стенки шара, уходя с траектории поражения брызгами. Которых не последовали – собранный на скорую руку узел сработал идеально – влажные волокна асбеста обхватили цепь, высыхая и становясь прочными с набором температуры. Горящий мармит был способен расплавить сталь, но задолго до этого с цепью произошло то же самое, что случилось с каркасом двух небоскребов в 911 – разогретая до температуры в 600 градусов сталь потеряла прочность, после чего звенья цепи разогнулись, высвободив шар.
Который, отлетев на пару метров, упал на асфальт. Я этого не видел – асбестовый сверток с горящим термитом, лишившись опоры, начал болтаться в опасной близости от моих яиц, заставив меня быстрее молнии слететь с болтающейся цепи.
Приземлился я неуклюже, упав на задницу, шалея от сопровождающего моё падение треска – мимо меня, вспахивая лопастями грунт, пронесся, разваливаясь на ходу, один из атакующих дронов. Пара его собратьев, так же утратив управление, вспахивали дорогу, справа и слева от площадки.
Пусть не сразу, но зуда справилась с поставленной задачей.
Широко улыбаясь, я встал, самодовольно отряхивая руки – несмотря, на незначительные отклонения, разработанный мной план оказался на редкость устойчивым к неожиданностям. И тут же затанцевал на месте, пытаясь отпрыгнуть от свистящих и крошащих асфальт пуль – следующая тройка дронов, предусмотрительно не приближаясь к зоне поражения зуды, начала стрелять в мою сторону.
Именно что в сторону – вибрация двигателя и неоднородность воздушных потоков, как я понимаю, не давали возможности точно прицелиться и попасть в цель. Но, нельзя сказать, что оператор дрона не старался – пули били в асфальт, высекали искры из столбов, свистели вокруг.
Было очевидно, что между зудой и защищенным от ЭМИ военным дроном возник некий паритет – дрон не мог подлететь ближе, опасаясь щедро излучаемых помех, а зуда, в свою очередь, на таком расстоянии не могла выжечь дрону мозги.
Я посмотрел на шар. Сидящая в нем мумия, спокойно сидела среди потока пуль, скрестив на груди руки. Я даже позавидовал стоицизму, хотя, сказать по правде, что она могла сделать в этой ситуации? Бегать в шаре, как хомяк в колесе? В этот момент, я впервые заметил в позе и выражении глаз мумии некую странность.
Но, отмахнулся – было не до этого.
Нужно
Вместо этого, она помогла мне просунуть ремень между прутьев клетки, после чего я, поохав и покряхтев, сумел поднять и умостить шар за спиной. Плетеная из стальных прутьев конструкция была тяжелой, но вполне подъемной. Вместе с мумией выходило килограмм сто, может быть, сто тридцать.
И заковылял к мотоциклу, чувствуя спиной, как мумия ворочается в своём узилище, устраиваясь поудобней. В памяти, как у меня часто бывает, вспыхнула иллюстрация из детской сказки про Машу и медведя, и я удивился потрясающе глубокой мысли, почерпнутой из детской сказки: «Не садись на пенек, не ешь пирожок» – учила медведя девочка, – «если с такой тяжестью на плечах сесть, то потом можно и не встать».
Не сумевший попасть по нам с первого раза, дрон молчал, видимо экономя патроны. Потом оператор – или управляющий скрипт дрона решил уточнить грани разумного – проверить границы поражения зудой. Которые, вот незадача, внезапно оказались шире, чем он рассчитывал – добравшись до мотоцикла я энергично потряс зудой, перемешивая электролит. И подняв устройство вверх, на манер павиана из короля-льва, окирпичил излишне самоуверенный дрон.
Дождавшись момента, когда потерявший ориентацию дрон, треща лопастями, влетел в склон ближайшего холма, я перевалил шар на пассажирское сидение мотоцикла, усевшись, в свою очередь, на водительское место. Вышло далеко не так плохо, как можно было ожидать – мумия вцепилась мне в плечи, просунув тощие руки между прутьями.
Ноги в отверстия в клетке, к сожалению, просунуть не получилось, но и так вышло неплохо, подумал я, переключая скорости. В зеркало заднего вида были видны два висящих в удалении дрона.
– Боитесь меня? Правильно делаете! – пробурчал я, выезжая с площадки.
В следующую секунду время словно замерло – один из дронов внезапно понесся в нашу сторону, явно собираясь атаковать. Он не стрелял и я, холодея, понял почему – висящая под дроном труба не могла быть ничем иным, как реактивной пусковой установкой с закрепленной на ней ракетой. Атакующий дрон несся вперед, явно рассчитывая произвести залп до момента утраты связи.
«Почему он не стреляет с безопасной дистанции? Почему идет на риск сближения? Почему не атаковал раньше, пока я возился с клеткой? – мелькали вопросы, – оператор не идиот, его действия должны подчиняться логике».
Перебрав модели земных реактивных снарядов, я нашел подходящий вариант – если атакующий дрон вооружен ракетой класса «воздух-воздух» с инфракрасной головкой самонаведения, способной, в теории, навестись на работающий двигатель мотоцикла, всё обретало смысл. Дистанция, время атаки, всё, всё, всё.
Пазл сложился.
«И сложится не только пазл, – стиснув зубы подумал я, – самонаводящаяся головка земных ракет является сложным, но всё же электромеханическим устройством, неподвластным, к сожалению, влиянию зуды. Оператор всё рассчитал правильно – ракета наведется на горячий двигатель мотоцикла и уничтожит его.