Я у мамы инженер
Шрифт:
Может быть были и другие отличия, но мне было не до того. Найдя символ , втопил кнопку, активировав врата. И на секунду ослеп, от ударившего в лицо потока солнечного света. Заслоняя лицо рукой, я всмотрелся в открывающийся мне мир, откуда веяло жаром как из открытой печки.
И не увидел ничего, кроме слепящего потока света, в сравнении с которым освещенный полуденным солнцем пляж казался темным коридором. Но что-то менять уже было поздно – бегущие к нам солдаты, хоть и вязли в песке, успели преодолеть треть пути.
Поднапрягшись, я пропихнул в новый мир спальный мешок
После чего в спешке разомкнул врата, перетащив обруч через пространственный водоворот. И начал в панике пританцовывать около закрывающихся врат, мечтая о том, чтоб они быстрее закрылись. Прямо передо мной, можно сказать что в шаговой доступности, лежало на боку забытое кресло.
Кресло было моё. Удобное. Привычное. И я, если бы был хоть немного расторопнее, мог бы его спасти. Нужно было сделать всего шаг – схватить кресло за ручку, пока портал еще был широким. Но, когда портальное окно было широким – я колебался. А когда я решился – оно уже стало узким.
«Собственно, этот паттерн повторяется во всем, что я делаю, – мрачно подумал я, – я опаздываю на минуту и мне вечно не хватает доллара».
Обернулся я только тогда, когда стремительно сужающаяся дыра водоворота наконец схлопнулась. Мы находились на вершине песчаной дюны, ничем не отличающейся от окружающего нас миллиона одинаковых дюн. Где-то далеко, у самого горизонта, виднелась зубчатая полоска безжизненных гор. Прямо над головой, в кобальтово-синем небе сияло солнце, заставляя окружающий нас песок нестерпимо сиять.
– Так себе мирок, – сказал я, – натягивая на голову капюшон и поднимая сидящего на куче вещей кота, – валить отсюда надо.
Кот ничего не ответил, так как был занят – дышал, вывалив язык. А потом и вовсе отключился, потеряв сознание от жары – много ли ему надо, при его то весе?
Аккуратно убрав тельце кота за пазуху, в относительную прохладу, я повернулся к железной клетке. Песок обжигал мне ноги даже через подошвы кроссовок и я запоздало вспомнил о босых ногах эльфа. Впрочем, все оказалось не так страшно – уперев в стенки ноги, пленник продолжил методично пилить клетку ножовкой.
– Меня зовут Эллахар, – почувствовав мой взгляд сказал он, не прекращая пилить.
То есть на самом деле, он конечно сказал не «Эллахар», а что-то вроде совершенно непроизносимое, навроде «Йэллахоэ» – но мой тренированный чтением фэнтези мозг автоматически подобрал из бэкграунда подходящее имя.
– А меня Алексей, – сказал я, машинально протягивая руку.
Потом немного смутился, так как руку, для рукопожатия пришлось просовывать в клетку, но Эллахар и бровью не повел. Рукопожатие его уверенным, а рука сухой и холодной.
– Алексей, сюда приближается что-то большое, – спокойно, словно комментируя погоду сказал он.
– Мы уже уходим, – отозвался я, поднимая обруч врат, – в смысле большое?
Смысл сказанного дошел до меня не сразу. Но, когда
– Это, большое что-то, оно вообще живое? – спросил я, возясь с вратами, – этот мир кажется безжизненным.
Вопреки ожиданиям, обруч не складывался – не хватало одного звена. «Неужели, я обронил его в другом мире?» – от этой мысли я у меня по спине, игнорируя жару, побежал ледяной пот.
– Везде, где есть пригодный для дыхания воздух есть жизнь, – пожал плечами Эллахар, – а там, где есть жизнь, есть и дыхание Риллифэйна. Здесь оно совсем слабое, это скупой на жизнь мир. Но сейчас сильный источник движется в нашу сторону. Мне не знаком рисунок этой силы – могу только сказать, что это какое-то животное. Одно или несколько.
Все время, пока мне читали эту лекцию, я погружался в бездну отчаяния, вороша сначала носком кроссовки, а потом и руками обжигающе горячий песок. В голове роились мысли, о людях, которые погибали, запертые в сауне, о брошенных в огонь трех юношах из библии и даже о сварившемся насмерть царе из Конька Горбунка.
И тут одновременно произошли два события – я нащупал рукой недостающее звено и вершина расположенного на расстоянии полусотни метров холма взорвалась облаком сверкающего в лучах солнца песка.
«А вот и Шаи Хулуд, – меланхолично подумал я, – накаркал блять!».
Хотя, если честно, самого обитающего в песке червя я не видел. Так что не берусь утверждать, что это был именно он – это мог быть и его меньший братец орлог-хорхой или вообще черт знает кто.
Выяснять я не стал. Вставив недостающее звено в обруч, я ткнул пальцем в первый попавшийся горевший символ и бросился, не дожидаясь открытия врат, за стальной сферой. Сидящий в ней пленник перестал пилить и уперевшись руками и ногами в стенки приготовился к перемещению. Ножовку при этом он при этом, словно абрек, держал в зубах.
«Мне бы его выдержку, – успел подумать я, поднимая сферу, – я бы в подобной ситуации уже пару сотен кругов успел намотать, бегая как хомячок в шаре».
И повернулся к порталу. Открывшийся новый мир, представленный плохо видимым из-за летящего в дыру вместе с потоком горячего воздуха песком каменистым склоном, понравился мне с первого взгляда. Не ледяная пустыня и не море – что еще нужно страннику для полного счастья.
Просунув в портал сферу, я сделал шаг назад, чтоб забрать ящик с инструментом и мешок с продуктами. Но, замер, остановленный сухой, тощей, но неожиданно цепкой рукой, вцепившейся мне в локоть.
– Стой, – сказал Эллахар, – это большое что-то уже совсем близко!
– Лады, – сразу согласился я, махнув рукой на вещи.
Если честно, мне совершенно не хотелось возвращаться в огненную пустыню. Что до вещей – новые куплю. Не жили богато, не стоит и начинать.
Разомкнув портал, я просунул в обруч в новый мир и замер, наблюдая в сужающееся отверстие за брошенными на песок вещами – вернувшееся ко мне с переходом на твердую почву любопытство требовало чтоб я посмотрел на шаи-хулуда. Хотя бы одним глазком.