Я у тебя болю…
Шрифт:
и все пройдёт – любое притяженье –
когда-то в тихой грусти ноября…
Падать – не очень больно
Падать – не очень больно:
сколько таких падений
пережито!.. Невольно
"остановись, мгновенье!" –
тихо, губами только –
тихо шепчу – услышат:
их за спиною столько
вечно в затылок дышит…
И опустить боятся
хоть на секунду крылья:
мне ж
доли секунды, или
в пропасть к тебе – пол шага
(Под ноги смотрит кто там?
"Глупость" – равно "отвага"),
ангелы без работы
дня не сидят, я знаю.
Только порой неловко,
что я опять, дурная –
в пропасть, и без страховки…
Долго на свет лечу
Долго на свет лечу –
радуясь, хохоча:
счастья себе хочу!
…Лампочкой Ильича
свет оказался тот…
Милостива судьба:
ярко горит, не жжёт,
а ведь сгореть могла.
Лампочки тусклый свет
благо, что так ленив:
столько летела лет,
крылья не опалив…
Небо давно устало
Небо давно устало –
раненой раной-тучей
плачет: осталось мало
лет (и не самых лучших),
чтобы любить взаимно…
Память разбитой вазой –
ласково и интимно –
режет опять, зараза,
больно сердца и руки
(то ли от тихой грусти,
то ли от просто скуки)…
Боже, когда отпустит?
Новый замок на двери
старой (звонить три раза!),
я так хотела – верить,
что – пусть потом, не сразу –
сердце затянет шрамы:
пусть не красиво, лишь бы
криком истошным "Мама!"
небо не рвать…
Не вышло…
Я к ней – в подол лицом
Я к ней – в подол лицом:
плачу… Она: "Держись,
трусом и подлецом
был он с тобой всю жизнь!"
Гладит по волосам,
вместе со мной ревёт:
"Может быть, он и сам
душу вот так же рвёт?
Может, и он – вот так –
тоже кому не люб,
плача, грызёт кулак –
боль загоняя в глубь?
Может, вот так же в ночь
пьяно летит к друзьям?
Но от любви помочь
вылечиться нельзя…
Два никому не нужных человека
Два никому не нужных человека
сошлись, как на дуэли: каждый шаг
отмерен хладнокровно…
уж прожили совместно. Как же так?
Им всё казалось: жизнь вот-вот начнётся –
ещё лишь сверхусилие одно,
а оглянулись – камнем вниз несётся,
и тянет всех с собою заодно.
Соратниками рядом прошагали –
плечом к плечу (как будто жизнь – борьба)
все долгих четверть века, но не стали
счастливыми (взыхая – не судьба)…
А их судьба ждала за поворотом –
счастливая, подпрыгивая, но
героев убедили доброхоты,
что в жизни не бывает, как в кино.
Два дурака, поверившие оба,
что ждать напрасно нечего любви,
сошлись как в сказке – сразу и до гроба,
а ведь могли бы…
Только…
C'est La Vie…
Курортный роман
В стекло настырно барабанит дождь –
явилась, как всегда – внезапно, осень,
вот так всегда: ты день перелистнёшь,
а кто-то годы жизни в урну бросит.
И мы опять грустим, ведь холода
и ветер – не за шиворот, под сердце,
роман курортный был не навсегда –
мы знали, но не верили. Согреться
хотелось друг о друга, отпустив
узды всегда натянутых приличий…
Разъехались, последними "Прости…"
не наградив – лишь взглядом безразличным.
И кто из нас тут прав, а кто не прав –
пусть скажет тот, кто достоверно знает
пароли-явки-адрес переправ,
где не коней нам – жизни поменяют…
Радостью перемен не разогреты взгляды
Радостью перемен
не разогреты взгляды:
что-то всегда взамен
счастью отдать нам надо,
но не разжать никак –
крепко сжимают пальцы
худенькое в кулак,
только – своё. Расстаться
с нынешним – нету сил,
даже в обмен на чудо,
ты меня попросил –
верить, но я – не буду:
верила, как себе –
годы, века и жизни,
наперекор судьбе
не совершала тризну,
умерших чувств не жгла,
сердце не хоронила,
просто тобой – жила.
Я любила.
У вас сейчас "всего лишь" минус тридцать
У вас сейчас "всего лишь" минус тридцать,
а мне б ещё неделю – летний зной,
ведь хочется напиться и забыться,
когда гуляет ветер ледяной
по крышам, по деревьям, по прохожим,
и осени промозглая капель,
дырявя туч свинец, скользит по коже,
морозя наши души и постель…
Какая ж ты хорошенькая