Я убиваю
Шрифт:
– Отлично, Фробен. Я и не ожидал от тебя ничего другого.
– Ладно. Если понадобится что-нибудь, я тут.
– Спасибо, Клод. Ты настоящий друг.
Он положил трубку и задумался. Теперь можно было проверить, допустил ли этот сукин сын одну крохотную ошибку, первую за все время… Или же допустил ошибку он, Фрэнк, приняв светлячков за лампы.
Он выдвинул средний ящик стола. В нем лежала копия видеокассеты, которую нашли в «бентли» Йосиды. Фрэнк знал, что Никола держал ее тут вместе с записями радиопередачи. Он взял кассету и вставил в видеомагнитофон, соединенный с телевизором. Включил аппаратуру
На экране появились цветные полосы и потом запись. Проживи Фрэнк сто лет и смотри он на эти кадры каждый день, он все равно не смог бы воспринимать их без содрогания. Он вновь увидел человека в черном, орудующего своим кинжалом. Почувствовал, как комок подступает к горлу и что-то мучительно сжимает желудок. И ощутил сильнейшую злость, которая не успокоится, пока он не возьмет его.
Вот, вот здесь, почти что…
Он попытался прокрутить пленку быстрее, но потом побоялся, что пропустит нужный момент, и отмотал обратно. Наконец, картинка оказалась там, где ему было нужно. И он невольно издал торжествующий возглас.
Есть!
Он остановил картинку, нажав на «паузу». Деталь такая крохотная, что говорить о ней раньше с кем-то было просто рискованно, чтобы не разочароваться в очередной раз. Но теперь она была вот тут, у него перед глазами, и стоило поразмыслить, можно ли что-то извлечь из нее. Деталь мелкая и незаметная – но единственное, что он имел в руках.
Он впился глазами в стоп-кадр на экране телевизора. Убийца стоял неподвижно, занеся кинжал над Алленом Йосидой. Жертва смотрела на него выпученными глазами, руки и ноги связаны железной проволокой, рот заклеен скочем, лице искажено от боли и ужаса. И если учесть, что это был за человек, то он, бесспорно, заслужил такую смерть.
Тут дверь отворилась, и вошел Морелли. Он остановился на пороге, увидев Фрэнка.
Фрэнк заметил, что тот не удивлен, а слегка растерян, и почувствовал себя в какой-то мере виноватым из-за того, что поставил инспектора в неловкое положение.
– Привет, Клод, извини, что вошел сюда, когда тут никого не было, но мне очень нужно было срочно проверить одну деталь…
– Да нет, никаких проблем. Если тебе нужен комиссар Юло, то он на совещании, в зале этажом ниже. Там и все начальство.
Фрэнк почувствовал, что пахнет жареным. Если идет совещание, касающееся расследования и принятия каких-то решений, то почему не предупредили его. Он всегда старался держаться в тени, чтобы не смущать Никола, все время оставался на шаг позади и взял на себя инициативу только, когда ему предоставили ее. Он не хотел умалять положение комиссара ни в чьих глазах. Ни в глазах начальства, ни – прежде всего – в глазах подчиненных, что гораздо важнее.
Что касается душевного состояния Никола, то здесь совсем другой разговор. Фрэнка весьма поразила утренняя вспышка в доме Жан-Лу Вердье, но он прекрасно понимал Никола и по-человечески, и как профессионал.
Вот с ним они действительно были двумя сторонами одной медали. Кто был орлом, а кто решкой, не имело ни малейшего значения. У них не было никаких проблем друг с другом. Фрэнк связал совещание – едва ли не тайное – с только что нанесенным визитом Дуйата Дархема. Возможно, власти Княжества смотрели на дело по-своему. Появление тут Фрэнка после ноты американского дипломата становилось
Фрэнк пожал плечами. Он вовсе не хотел оказаться впутанным в этот клубок дипломатических интриг. Ему плевать было на них. Единственное, чего он хотел, – это взять убийцу, отправить его в тюрьму и выбросить в море ключ от его камеры. А чья тут заслуга, пусть решит тот, кому по должности надлежит принимать подобные решения.
Морелли успокоился после минутной неловкости.
– Я спускаюсь. Тоже идешь?
– Думаешь, удобно?
– Знаю, что тебе звонили пару раз, но телефон был занят.
Вполне возможно. Он ведь долго разговаривал с Купером, а когда пришел Дархем, выключил мобильник, которым вообще пользовался очень редко – тот почти все время валялся в каком-то ящике в его квартире в «Парк Сен-Ромен».
Фрэнк поднялся, собрал снимки, которые только что рассматривал, достал из видеомагнитофона кассету и тоже взял с собой.
– А внизу можно посмотреть видео?
– Да, там есть все, что необходимо.
Они молча прошли по коридору и спустились по лестнице. Лицо Фрэнка было подобно каменной маске. Этажом ниже прошли по точно такому же коридору и остановились у предпоследней двери справа. Морелли осторожно постучал.
– Входите, – отозвались в ответ.
Инспектор открыл дверь.
В просторном зале, стены которого были окрашены блестящей сероватой краской, за длинным прямоугольным столом сидело немало народу: Никола Юло, доктор Клюни, начальник Службы безопасности Ронкай и еще какие-то два человека, которых Фрэнк прежде не видел.
При его появлении все замолчали.
Запах паленого, который Фрэнк ощутил раньше, усилился. Наступила классическая пауза – словно кого-то застали, когда он запустил пальцы в вазу с мармеладом. Фрэнк подумал, что это их дом, и они имеют полное право проводить какие угодно совещания, с ним или без него. Однако общая атмосфера настораживала. Никола отводил глаза, не находя мужества посмотреть Фрэнку в лицо, и выглядел довольно растерянным, как незадолго до этого и Морелли. Фрэнк предположил, что в его отсутствие комиссару устроили хороший нагоняй за то, что расследование до сих пор не дало никаких результатов.
Ронкай первым разрядил обстановку. Он поднялся и шагнул ему навстречу.
– О, Фрэнк, здравствуйте. Садитесь, мы как раз в ожидании вас обсуждаем положение дел. Думаю, вы не знакомы с доктором [41] Аленом Дюраном, генеральным прокурором, который лично занимается этим расследованием…
Ронкай указал на невысокого человека со светлыми, редкими волосами и глубоко посаженными глазками, в очках без оправы, сидевшего во главе стола. На нем был элегантный серый костюм, который, однако, не придавал ему желаемого импозантного вида. Он слегка кивнул в ответ на слова Ронкая.
41
В Италии обращение «доктор» принято не только по отношению к врачам, но к любому человеку, имеющему высшее образование, независимо от его специальности (примеч. перев.).