Я уеду отсюда
Шрифт:
Но асфальт оказался не тёмным и мокрым, каким был в фильме, а серым и сухим. Выглядит он как твёрдая отполированная корочка. И даже если осенью будет дождь, не раскиснет, и можно будет спокойно ходить, и даже не в сапогах.
Мама в холод заставляет меня носить кирзовые сапоги. Мне они не нравятся.
Когда собираюсь в школу, на глазах у мамы надеваю эти тяжелые противные сапожищи. Мама никогда не отстанет, и будет ругаться, и ждать, пока я их не надену. Она говорит, что я заморожу ноги и не смогу родить.
В сенках
Недавно я упала в школе. Хотела встать, а ноги не стали слушаться, как ватные у тряпочной куклы.
Евдокия Васильевна наша учительница сильно испугалась и заставила дворника нести меня в больницу. В деревне учительницу за глаза все зовут Ефтаксинья. У нас в деревне у многих есть прозвища.
Когда мама прибежала ко мне в больницу, я уже смогла встать.
Я рассказала, как прокатилась на закорках у дворника. Но маме было не смешно, и она сильно волновалась.
Из-за того, что я упала тогда в школе, меня и повезли в Глядены.
Мы с отцом приехали на вокзал, папа купил билеты и повёл меня к поезду. Я очень устала и всё – еще волнуюсь. Поезд длинный и металлический. От вагонов пахнет какой-то гарью перемешанной с мазутом, как от трактора и исходит жар, вагоны нагрелись на солнце.
Папа подал билеты и подсадил меня внутрь вагона. Коридор в вагоне узкий, а по бокам полочки, на которых стали рассаживаться люди.
Мне досталось место у окна, и я стала смотреть, как по перрону идут -торопятся люди, с рюкзаками, пайвами и всякими корзинами. Все суетятся. Папа ещё раз сказал, чтобы я не боялась и поезд тихонько качнулся. Мы поехали!
Как здорово. Поезд – это и большущая машина, и дом с колёсищами.
Вот приеду обратно, расскажу Люське. Люська поезд ещё не видела. А я уже еду. Рядом с нами сидит толстая тётка с мужем. Они о чём-то разговаривают с отцом. А я смотрю в окно, где мелькают деревья. Хочется спать.
Мы приехали в Алапаевск. В этом городе у папы живет знакомый, и мы будем у него ночевать, а потом уже поедем в Глядены.
Мой папа очень умный. Он много всего знает. Я удивляюсь, как он находит дорогу. С ним не страшно. Я хочу быть такой, как отец.
До войны папа работал мастером в городе Серове в ремесленном училище при заводе, учил студентов работать на слесарном станке.
У нас даже карточка такая есть, где папа работает за станком. Правда, фотография очень маленькая, с мою ладонь. На картинке он совсем молодой, в залихватской кепке и глухой рубахе. Жалко, что он стоит за станком и целиком его не видно. Станок большой, а папка не высокий.
Сейчас мой папка изменился, он стал очень взрослым и худющим. Мама говорит: «Война его доканала. Спасибо, что жив!»
Папка и сейчас всё время носит кепку, и летом, и осенью и даже зимой и с фуфайкой, и с пальто. В деревне все ходят в фуфайках. А у моего папки есть куртка «хулиганка». Он говорит, что в Ленинграде
Мой отец раньше был городским.
А ещё до этой работы в Серове с осени 1937 года он служил Советской Армии и принимал участие в Дальневосточной Военной Компании в строительно-инженерном батальоне.
С октября 1937 года японо-маньчжурские силы систематически проверяли на прочность советскую границу в районе Приморья, пытаясь захватить и укрепиться на той или иной высоте.
Папа говорит, что с января 1938 года военные провокации на границе с Манчжурией в районе Приморья усилились.
Со слов отца, с 1 января по 20 августа 1938 года японцы организовали 124 нарушения границы по суше, 120 на море, произошло 19 боевых столкновений. Самыми серьезными из них стали бои у озера Хасан.
Мне всегда интересно разговаривать с папой.
По дороге к знакомому отца, у которого мы собрались ночевать, я спрашиваю про папину прошлую жизнь, о том, где он был, и что видел. Папка всегда всё растолковывает мне понятно, непременно шутит. Хотя, он очень скромный и не любит рассказывать, особенно про войну.
– Папа, а откуда ты знаешь того человека, к которому мы идем? – интересуюсь я,
– Служил с ним в армии на Дальнем Востоке.
– Папа, а почему была битва у озера Хасан? – не унимаюсь я, хотя уже много раз про это слышала папины разговоры с деревенскими мужиками, когда мы клали печки.
– В качестве предлога для начала военных действий японцы выдвинули территориальную претензию к СССР. Япония говорила, что ей принадлежит территория около озера Хасан и реки Туманной. Но на самом деле настоящей причиной являлась активная помощь нашей страны Китаю в период после подписания 21 августа 1937 года советско-китайского договора о ненападении (которое и вызвало обострение советско-японских противоречий и ухудшение советско-японских отношений). Мы хотели помочь Китаю, и СССР оказывал ему поддержку материально-техническую, дипломатическую, военную помощь, – подробно и обстоятельно мне отвечает отец.
– Папа, а это наша земля? – спрашиваю я.
– Да, дочка, мы считаем это нашей землёй. А яблоком раздора Китая и Японии является Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД). Япония воспользовалась гражданской войной в Китае, оккупировала Манчжурию и создала своё марионеточное государство.
– Папа, а войны не будет?
– Нет, Дочь Тамара, не будет. 11 августа 1938 года между СССР и Японией заключено перемирие, а уже в 1939 году СССР одержал уверенную и безоговорочную победу над Японией в боях на реке Халхин – Гол.