Я умер вчера

Маринина Александра

– Нет. Не уговаривай меня. Я не смогу… Мне так ее жалко!

Ира снова разрыдалась. Настя поняла, что с ней каши не сваришь, ухватила ее за руку и повела к лифту, не забыв при этом забрать букет.

– Пошли, я с тобой вместе поднимусь.

– Зачем?

– Попрошу Стасова, чтобы он меня до метро на машине подбросил, у вас такая глухомань, что и не выберешься вечером. На, неси свой букет, его же тебе подарили, а не мне.

Вдвоем они поднялись в квартиру. Из кухни доносился громкий голос Стасова, который с кем-то разговаривал по телефону, шум воды и звяканье посуды – Татьяна убирала со стола после ужина.

– Ира, что ты так

долго? – спросила она, не выходя в прихожую.

– Я вернулась, – сообщила Настя. – Боюсь я по вашим потемкам в одиночестве шлепать, хочу попросить Владика, чтобы подвез до метро.

Татьяна вышла в прихожую.

– Это правильно, – говорила она на ходу, – прости, что я сразу не сообразила… Ира! Что случилось? Ты плакала? Я так и знала, что твое новое знакомство ни к чему хорошему не приведет.

– Оставь в покое Ирочкиного кавалера, – примирительно сказала Настя. – Дело не в нем.

– А в чем?

– Танюша, я очень перед тобой виновата, я втравила тебя в интервью с Улановым, а теперь какая-то журналистка по этому поводу изощряется. Текст, конечно, совершенно бредовый, но Иришка жутко расстроилась. На, прочти, и убедишься, что дело яйца выеденного не стоит.

Настя протянула ей газету и мысленно зажмурилась. Татьяна не была ее близкой подругой, знакомы они были совсем недавно, и изучить характер жены Стасова у Насти возможности не было. Как знать, как она отреагирует… А вдруг Ира была права? Волнения, истерика, отчаяние. А Таня беременна.

На кухне Стасов продолжал разговаривать по телефону, Татьяна стояла в прихожей и быстро читала, а Насте казалось, что каждая секунда – это шаг на эшафот. Все правильно, опять она во всем виновата, только она. Ведь это она свела Татьяну с кинопродюсером Дороганем, а все, что Таня говорила в эфире о возможности экранизации ее книг, было сказано по его просьбе. Ему нужен был скандальчик, а Тане нужен был Уланов. В тот момент каждый получил то, что хотел, но если для Дороганя все обошлось без последствий и даже, вполне вероятно, обернется с выгодой, то Таня в результате получила на свою голову ушат помоев. Журналистка Хайкина злобно брызгала слюной и исходила желчью, все, написанное ею, было прямой ложью и передергиванием, но кому от этого легче-то? Газету прочитали или еще прочитают сотни тысяч москвичей, которые поверят этим злобным оценкам.

Наконец Татьяна дочитала статью. Она спокойно сложила газету и убрала ее на полку.

– Стасов! – крикнула она. – Заканчивай переговоры, тебя Настя ждет.

– Сейчас иду, – откликнулся Владислав.

– Ну, что скажешь? – осторожно спросила Настя.

– А ничего. – Татьяна безмятежно улыбнулась. – Что можно сказать? Что у меня грудь не пышная? Пышная. У меня, слава богу, есть глаза, и я это прекрасно знаю. Я знаю, что я толстая, и меня невозможно обидеть тем, что об этом будет написано в газете. Даже в такой уважаемой. Все остальное действительно полный бред. Тот, кто видел передачу, поймет, что Хайкина передергивает карты. А тот, кто не видел, будет думать, что я глупая и склочная баба с переразвитым самомнением. Так что это, катастрофа? Те, кому нравятся мои книги, все равно не поверят ни одному слову, а те, кому они не нравятся – ну так они им уже не нравятся, и оттого, что я буду в их глазах выглядеть плохо, ничего не изменится. А ты что, Ириша, правда огорчилась? И из-за этого ревела? Вот глупышка!

– Я боялась, что ты расстроишься, – пробормотала Ира.

– Да что ты, миленькая, неужели я произвожу впечатление

беззащитной курицы? Ты же меня знаешь не первый год. Не волнуйся, я умею себя защищать. И потом, во всем этом есть огромный положительный потенциал. Пока я читала эту галиматью, я придумала, как мне строить сюжет дальше. Вот уже почти месяц я не работаю над книгой, но не только потому, что очень занята, а еще и потому, что у меня сюжетный стопор: я не понимаю, что должно происходить дальше. Вернее, до этой минуты не понимала. А теперь я сообразила, как писать. Что ты стоишь как вкопанная? Раздевайся, ты же домой пришла, а не в гости.

Ирочка облегченно перевела дыхание, скинула плащ и туфельки, и уже через несколько секунд по всей квартире разносился ее звонкий голосок. Появился Стасов, облаченный в спортивный костюм, и начал зашнуровывать кроссовки.

– Владик, может быть, ты довезешь Настю до дома? Уже очень поздно, – попросила Татьяна.

– О чем речь, – добродушно прогудел Владислав, – конечно, довезу, если любимая жена не будет ревновать. Не будешь?

– Буду, – засмеялась Татьяна, – но, если Настя поедет одна, я буду бояться, что с ней что-нибудь случится. Из двух зол я выбираю то, что менее вредно для здоровья.

Около полуночи машин на дорогах было совсем мало, и ехали они быстро. Стасов молчал, думая о каких-то своих проблемах, а Настя вспоминала реакцию Татьяны на статью и не переставала удивляться тому, насколько жена Стасова не похожа на нее саму. Да случись такое с ней, Настей, она бы, наверное, уже билась в истерике от обиды и недоумения: чем она так досадила журналистке Хайкиной, что вызвала на себя такой поток грязи? А с Татьяны как с гуся вода. Прочитала и даже не поморщилась. Еще и их с Ирой успокаивала. «Она совсем другая, – думала Настя, – и у нее совсем другой взгляд на жизнь. А может быть, она уже давно поняла, что в жизни главное, а что – второстепенное, у нее хватает мудрости отделять одно от другого и реагировать на это по-разному. А у меня этой мудрости нет. Пожалуй, только вчера, когда на моих глазах убили Димку Захарова, я сделала первый робкий шажок на пути к этой мудрости и начала хоть что-то понимать».

Притормозив у Настиного дома, Стасов повернулся к ней.

– Ты мне сегодня нравишься больше, чем в прошлый раз, – сказал он, положив руку на ее плечо. – В прошлый раз ты была какая-то…

Он замялся, подыскивая слово поточнее, но так и не нашел.

– Какая? Вялая?

– Скорее убитая. Словно из тебя стержень вынули и ты потихоньку оседаешь. А сегодня ты снова такая, как раньше. Усталая, замученная, но все-таки живая. Кризис жанра?

– Был, – кивнула Настя. – Но прошел. Стасов, если у тебя будет свободная минутка, наведи справочки о журналистке Хайкиной.

– Зачем она тебе?

– Пока не знаю. Может статься, и незачем. Но на всякий случай пусть будет. Пригодится.

– Ладно. – Он пожал могучими плечами. – До квартиры проводить?

– Сама дойду, спасибо.

Она чмокнула Владислава в щеку и вышла из машины.

Глава 14

– У нас не так много времени, мы должны успеть до ее родов. Поэтому возможности детально изучать личность Томилиной у нас нет. Обычно мы изучаем объект два-три месяца, а то и дольше, прежде чем составляем программу и приступаем к ее реализации, но в данном случае все должно быть закончено как можно быстрее. Через два с половиной месяца она родит, и тогда мы вряд ли сможем что-то изменить.