Я умею прыгать через лужи
Шрифт:
Перед читателем проходит жизнь мальчика, юноши, мужчины - человека нелегкой судьбы, с зорким глазом и широко раскрытым сердцем, чутко реагирующим на беды и боль своего народа. Это книги суровые, мужественные, правдивые. И хотя писатель вряд ли в них что-то домысливает - судьба его решается как судьба типичного австралийца-труженика, прокладывающего свой нелегкий жизненный путь сквозь джунгли капиталистического общества.
Книга смело вводит советского читателя в мир мало знакомой ему страны, по образы этих книг, в ходе чтения, становятся нам близкими и дорогими, и невольно, забывая о том, что это всего
И уже как друга начинаем чувствовать автора и лирического героя этих книг, человека с тонким, проницательным лицом, с добрым сердцем, открытым для жизни со всеми ее печалями и радостями.
Алан Маршалл - один из тех счастливых писателей, который своими книгами, статьями, публичными лекциями, рефератами, выступлениями, всей нелегкой жизнью своей помог многим найти свое место, обрести веру в свои силы, ощутить радость бытия. И книга, которую вы сейчас начнете читать, это он сам, мужественный, неутомимый, жизнерадостный, с веселой хитринкой в светлых, совсем молодых глазах.
Вот все, что я счел долгом сказать вам, читатель, напутствуя вас в путешествие по этой книге, по жизни моего австралийского друга Алана Маршалла.
Б. Полевой
ПРЕДИСЛОВИЕ K РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
Впервые все три части моего автобиографического романа выходят под одной обложкой. И как радостно, что это исключительно важное для меня событие произошло в Советском Союзе, в стране, которой я, как писатель, обязан столь многим и с народом которой связан уважением и дружбой.
События, о которых рассказывается в этой книге, развертываются на фоне обстановки специфически австралийской. Речь идет о периоде, который ушел в прошлое - машины начали вытеснять лошадей, а синдикаты - поглощать мелкие предприятия, созданные инициативой одиночек.
Я рос в стране, непохожей на вашу. Здесь листья деревьев обращены к земле, чтобы укрыться от солнца, тогда как в вашей стране сочная листва тянется навстречу солнцу. Мою землю населяли редкостные животные и птицы, солнце жгло у нас немилосердно, засуха и лесные пожары несли разорение фермерам.
Я родился в 1902 году, через сто четырнадцать лет после того, как в Австралии появились первые поселения ссыльных каторжан. Отец мой, родившийся в начале шестидесятых годов прошлого столетия, знавал этих поселенцев, на спинах их еще сохранились следы каторжной' плети. Таким образом, можно сказать, что в этой книге говорится о молодой стране, в то время как история вашей страны простирается далеко в глубь веков.
И хотя обстановка, в которой развертывается действие этой книги, для вас необычна, герои ее, я надеюсь,
будут вам близки. Уверен, что мой отец чувствовал бы себя в Советском Союзе как дома. Я рос под влиянием отца, и когда впервые посетил Советский Союз, мне показалось, будто я приехал на свою родину. Люди моего детства, так же как и ваши люди до революции, мечтали о земле обетованной для трудящихся, о стране, где у всех были бы равные права. Но осуществить, развить эту мечту суждено было людям вашей страны.
В трех книгах, объединенных в этом томе, жизнь моя предстает передо мной как шествие к своего рода победе. Путь мой часто пролегал и среди пустых однообразных равнин,
Я описал в этой книге все перевалы и вершины моей жизни. В том или ином виде они, как мне кажется, встречаются на пути любого человека.
Один советский друг сказал мне как-то, что ему нравится повесть "Я умею прыгать через лужи" (первая часть этой трилогии), в ней, по его словам, он узнал и свое детство. Я был счастлив услышать это, ибо я хотел в повести о себе рассказать о жизни всех детей.
В этой книге встречаются и дурные люди - ведь и в жизни они есть, - я же пишу именно жизнь. Но, надеюсь, я ни на минуту не потерял из виду, что всех нас, мужчин и женщин, лепит общество, в котором мы живем, и часто, очень часто человеческие слабости - результат влияния определенных условий общества, а не недостатков характера самих людей. Я убежден, что, человек от природы добр. Если же он оказывается дурным, значит, его сделали таким обстоятельства.
Книга моя утверждает именно эту истину. Я писал сваю повесть не для одних только австралийцев, но также и для вас, дорогие советские читатели, для всех людей, которые верят в величие Человека.
Алан Маршалл
Австралия, штат Виктория, Октябрь 1966 г.
Я умею прыгать через лужи
Моим дочерям Гепсибе и Дженнифер,
которые
тоже умеют прыгать через лужи
ГЛАВА 1
Лежа в маленькой комнате "парадной" половины нашего деревянного домика в ожидании повитухи, которая должна была помочь моему появлению на свет, моя мать могла видеть из окна огромные эвкалипты, покачивающиеся на ветру, зеленый холм и тени облаков, проносившихся над пастбищами.
– У нас будет сын, - сказала она отцу.
– Сегодня мужской день.
Отец наклонился и посмотрел в окно, туда, где за расчищенными выгонами высилась темно-зеленая стена зарослей.
– Я сделаю из него бегуна и наездника, - с решимостью произнес отец, Клянусь богом, сделаю!
Когда приехала повитуха, отец улыбнулся ей и сказал:
– Право, миссис Торенс, я думал, пока вы приедете, малыш уже будет бегать по комнате.
– Да, мне надо бы приехать еще с полчаса назад, - резким тоном ответила миссис Торенс. Это была грузная женщина, с пухлым смуглым лицом и решительными манерами.
– Но когда нужно было запрягать, Тед все еще смазывал бричку... Ну, а как вы себя чувствуете, дорогая?
– обратилась она к моей матери.
– Уже начались схватки?
– И пока она говорила со мной, - рассказывала мне мать, - я вдыхала запах сделанной из акации ручки хлыста, висевшего на спинке кровати, - он принадлежал твоему отцу, - и видела, как ты мчишься галопом на лошади и размахиваешь этим хлыстом, высоко подняв его над головой, точно так же, как делал твой отец.
Когда я появился на свет, отец сидел на кухне с моими сестрами. Мэри и Джейн хотели, чтобы у них был братец, которого они могли бы водить с собой в школу, и отец обещал им, что у них будет брат, по имени Алан.