Я умру завтра
Шрифт:
– Компания безмозглых свиней, – обругал я их. – И не пытайтесь подойти ко мне сзади. Хоть одного, да прикончу.
И чтобы придать своим словам вес, я повернулся к ним спиной и пошел прочь. Сделав несколько шагов, я броском развернулся и выстрелом сбил шляпу с головы Большого Джорджа; он схватился за рукоятку револьвера, но, вздрогнув, тут же принял исходное положение. Гримасы на лицах остальных заслуживали лишь плевка, которым я избавился от набившейся в рот пыли.
Я продолжил прогулку, и меня никто больше не беспокоил. Я спустился
Миновав поворот, я улыбнулся. Остановился.
Все были на месте. Хотя вечер субботы еще не настал, когда они собирались все вместе.
Безукоризненно действующая система беспроволочного телеграфа. Не хуже, чем у китайцев, должен был признать я. Никто не знает, как он действует, но факт налицо.
Я двинулся по тротуару, позволив всей этой ораве разглядывать меня с головы до ног. Их тут не меньше шестидесяти, прикинул я. Скорее всего, высыпало все местное население. Все шестьдесят человек переженились между собой. Все шестьдесят – с ощеренными улыбками. Хотя кое-кто и не очень скалился.
В дальнем конце дороги показался фургон, на козлах которого сидели двое мужчин и мальчишка с ружьями в руках. Похоже, что тут далеко не уйдешь.
И быть бы большому шуму, не появись Кэролайн. Она подлетела на своей повозке, примотала к перилам поводья и спрыгнула с козел. Направившись прямо ко мне, она остановилась рядом, высокая, светловолосая, с плотно сжатыми губами – в отличие от праздношатающихся зевак с раззявленными ртами.
– Что ты собираешься делать? – спросила она.
– Ничего особенного, дорогая. – Я хотел взять ее за руку, но, едва коснувшись, отдернул свою. Здесь жить ей. А не мне.
– Они знают, как ты сюда попал, – сказал она. – Мальчишка Кэхиллов видел тебя. И им плевать на все твои штуки. Ты в трудном положении, парень.
– Если ты приблизишься ко мне, у тебя оно станет еще труднее.
– Мне-то местные ничего не сделают.
Я снова коснулся ее руки.
– Они-то нет, а вот я – да.
Снова что-то мелькнуло в ее глазах, и она затаила дыхание. Какая женщина, подумал я. Одна из редких... Она широко и чуть растерянно улыбнулась, глядя на меня, потом кончиком языка нервно облизала губы.
– Я возненавижу Билли Басси, если он убьет тебя, Митч.
Я усмехнулся и покачал головой:
– У него не получится.
Она улыбнулась в ответ и кивнула:
– Еще как получится.
На противоположной стороне улицы захихикал какой-то старик. Смех у него был визгливый, нервный и явно неуместный. Но не стоило нам торчать у всех на виду. Я взял ее за руку, и мы пошли дальше.
Враждебность на их лицах была просто комичной.
– Милая, – тихо спросил я, – с чего это они так озверели?
В
– Они любят свою землю, Митч. Они живут тут испокон века и не хотят расставаться с ней.
– Да я и не собираюсь похищать их землю. Кто же на нее покушается?
Она лишь молча покачала головой. Мы продолжали прогуливаться.
Почта располагалась в угловой части магазинчика, на окне которого красовалась выцветшая вывеска «Галантерея». За стойкой вдоль стены тянулся ряд ящиков, на каждом из которых было что-то неразборчиво написано фломастером. Только в двух лежали письма: в остальных валялись какие-то скомканные бумаги и мотки пряжи. В одном, в левом нижнем углу, лежал револьвер.
– Как поживаешь, сынок?
Повернувшись, я кивнул старику, который появился из задней двери помещения. Улыбнувшись, я ткнул пальцем в оружие.
– Чья это корреспонденция?
– Считай, что ты скоро узнаешь, сынок. – Он приподнял деревянную загородку на петлях и очутился в помещении.
– Никак она принадлежит тому типу с двумя "Б".
– Не стоит смеяться над Билли Басси, сынок.
– Ничего не могу с собой поделать. Он сильно смахивает на героя «Острова сокровищ».
– Скоро он зайдет за своим оружием. Вот тогда-то ты про него и услышишь.
– Если он будет держать уши широко открытыми, он услышит еще больше.
– Билли довелось воевать, сынок. Он и тут убил кое-кого. – Старик пристально вглядывался в меня. – Ты кого-нибудь убивал, сынок?
– Почему вы спрашиваете?
– Да вот что-то такое пришло в голову.
Я кивнул, но уже не улыбался.
– Убивал. Но мне это никогда не нравилось. Кто-то просто вынуждал. Чаще всего он и погибал. Вынудят – снова сделаю. Но мне не хотелось бы. Меня от этого мутит... и знаете почему?
– Не стоит так заводиться, сынок. Ты прямо орешь.
Я набрал в грудь воздуха и перевел дыхание.
– Потому что мне нравится убивать, папаша. Я стал спецом в этом деле, хотя и ненавижу его. Когда приходится убивать, я превращаюсь в смертельно опасную змею, наносящую удар стремительно и бесшумно, после чего я исчезаю и лишь много времени спустя начинаю испытывать ненависть к самому себе. – Вцепившись в стойку побелевшими пальцами, я перегнулся через нее и пригрозил: – И если кто-то заставит меня опять заниматься такими делами, я разорву его на куски.
– Не заводись, сынок.
Взглянув на него, я выпрямился.
– Верно, папаша, верно.
– Так что тебе надо?
– Есть в этом месте телефон?
– Не имеется. Можешь не искать.
– Как вы выбираетесь отсюда?
Он растерянно побарабанил пальцами по конторке и пожал плечами.
– В общем-то есть дорога, но...
– Папаша, – сказал я.
– Что, сынок?
– Приходит почта. Потом ее отправляют. Каким образом?
– Чиггер Болиди отвозит ее на муле. Вот уже десять лет. На муле...