Я умру завтра
Шрифт:
— Значит, ещё один неприветливый берег, — несмотря на то, что слова были произнесены в шутливой форме, женщина внимательно смотрела на выражение лица высшего жреца. Из-за этого сложилось впечатление, будто бы она спрашивала.
Силакви мимолётно усмехнулся и кивнул.
— Одна из тем, которые я хотел обсудить. С уходом Дэсарандеса и армии, все недовольные начали поднимать голову. Присоединённые к нам территории — лишь угольки, которые вот-вот разгорятся пламенем.
— Хочешь сказать, раз осмелился Юалд, то осмелятся и остальные? — нахмурилась Милена.
— Никаких сомнений, — задумчиво поднял он
По мере продвижения этой пары, встреченные люди низко кланялись, неважно, будь это слуги или чиновники. Отличался лишь облик: первые походили на дрессированных собак, лишившихся шерсти, вторые — на согнутые вешалки с кипами дорогой ткани. Исключениями являлись лишь стражи: обвешанные артефактами сионы, изысканные инсурии, а также наиболее умелые и обученные волшебники.
Охрана не имела права отвлекаться от своей работы вне зависимости от того, кто показывался на глаза.
Солнце продолжало ярко освещать их путь через многочисленные, зачарованные на прочность стёкла. Все встреченные по дороге светильники были выключенными световыми артефактами, выполненными в едином стиле. Изысканные колонны сменялись высокими арками, расписанными стенами и имперским гербом.
Когда Милена впервые вошла в эти залы, то казалось чудом, что люди могли окружать себя подобной роскошью. Всё было отделано белым мрамором, стояли золотые статуи с выложенными бриллиантами глазами, потолки украшены величественными фресками, а на стенах висели картины знаменитейших художников, вложивших в свои работы собственную душу.
Всё было зачаровано, но так тонко и незаметно глазу, что пришлось бы постараться, дабы найти хоть одну руну. Артефакты были повсюду и каждый словно являлся произведением искусства: нефритовые курильницы, сандаловые перила у лестниц, мебель из чёрного эбенового дерева, фарфоровая посуда, тонкие кисти, вырезанные из кости…
Под ногами располагались величественные ковры, вытканные мастерами своего дела, а в их узорах прятались руны волшебников, делающих это произведение искусства по настоящему вечным. Мирадель казалось, что на создание каждого из них должна уйти целая жизнь.
Всё вокруг неё буквально дышало изысканностью и богатством. Не хватало только силы.
— Получается, что нам нужно больше переживать о внутренних проблемах, а не о внешних? — Милена приподняла бровь.
— Частично, — неопределённо выдал жрец. — Нужно смотреть на ситуацию шире. Армия, которую ведёт император, не встретит в вольных городах должного сопротивления, ведь туда набрали лучших. Даже если все маги успеют умереть за время войны, то количество высших сионов и инсуриев-гвардейцев таково, что сметёт любую преграду, встреченную на пути. Не забывай и о том, что архонты — не дураки, хоть и предельно упрямы. Думаю, примеру Гуннара Магбургского, заключившего тайный пакт о капитуляции, последуют и другие. А значит, Нанв упадёт нам в руки, как перезрелый персик. Но подобное совершение — очередной повод нашим врагам задуматься о собственном будущем. Король Истлы, Хармон Небелий, а также царь сайнадов, Велес II, границы которых откроются нам в должной мере, совсем не дураки, как бы не хотелось верить в обратное. Они понимают, что не сумеют в одиночку остановить армию Империи, а значит… нужно ввергнуть её в беспорядки, свалить, как колосса
— Не верю, — Мирадель махнула головой, будто отгоняя муху, — да, Кашмир тлеет, но он один и нам прекрасно об этом известно. Кто кроме него? Кому достанет смелости и глупости выйти против Дэсарандеса? «Бессмертного императора», «Первого и единственного»!
— Милена, — пристально посмотрел он на неё, — колодец, откуда берутся дураки, неисчерпаем. Кашмир — лишь та часть, которая выступает открыто. Я бы предположил, что на каждого «лорда Челефи», приходится ещё десять, которые прячутся в тени и лишь ждут повода.
— Ты об этом хотел поговорить? — поняла женщина. — Для этого мы идём в храм Хореса, твою вотчину, которую ты очистил от шпионов, как добросовестный конюх вычищает конюшни?
— Элегантное сравнение, ты в своём стиле, — рассмеялся Киан.
— Так или иначе, враги весьма осторожны, — задумалась императрица. — Не уверена, что мы сумеем достойно сдержать десятерых «лордов Челефи».
С момента провального восстания Кашмира, лорд Челефи остался знаменем тех, кто не сломался под пятой имперских палачей. Тех людей, которые ежедневно молятся о благе этого человека, тех, кто держит дома старое ружьё, доставшееся от отца или деда, мечтая, что бросится в бой на проклятых оккупантов.
По сообщениям Дэбельбафа, песни и истории о лорде Челефи, выставляющие его народным героем, достигли даже республики Аспил. Несмотря на все попытки Тайной полиции отслеживать и контролировать обстановку, слухи распространялись со скоростью эпидемии. Одним своим существованием этот человек создавал напряжение на границах и заставлял каждого кашмирца задуматься о сопротивлении.
Очевидно, что происходит это всё неспроста и за подобным видна рука незримых кукловодов, которые вливают в нагнетание обстановки целые золотые реки.
«Это то, что имел в виду Силакви?» — подумала Милена.
Высший жрец положил руку ей на плечо.
— Кое-кто уже чувствует нашу слабость, запах которой распространяется словно кровь по воде, однако, я не верю, что ситуация приведёт к краху. У Империи есть ты и Дэсарандес. Твой муж выстроил государство на крепком фундаменте, а значит, что бы ни случилось, это не приведёт к фатальным последствиям.
— Говоришь, не бояться? — хмыкнула Мирадель. — Может ответишь, почему?
— По той же причине, отчего император, отправляясь воевать, оставляет за главную именно тебя. Не Вентуриоса, не Орафала, не Коспериоса и даже не Сандакая. Тебя, Милена, — твёрдый взгляд был суров, но не давил. Женщина не чувствовала потребности отвести глаза. Вместо этого она задумалась.
«Тысячелетний император выбрал меня. Человек, который построил Империю, который привёл её в нынешнее состояние…» — мелькнула у неё мысль.
— Но ты не хотел говорить мне это до того момента, пока я не вынудила тебя, — дружелюбно попеняла его Мирадель. — Отчего же?
Силакви прикрыл глаза, замедлив шаг. Как раз в этот момент они преодолели величественные, изукрашенные ворота, выходя из дворца на улицу. Стража, словно два истукана, даже не двинулась, когда они прошли мимо.
Маленькая процессия (за их спинами продолжали двигаться слуги) свернула в сторону храма.