Я умру завтра
Шрифт:
В конце второго часа уделил внимание оборотничеству. Всё равно уже ощущал, как всё тело горит от магии. Слишком много энергии провёл через себя. Это не так-то просто, как может показаться со стороны. Магия… жжёт. Недаром в лазарет почти каждый день попадают ученики с ожогами. Тело человека и правда не приспособлено для этой энергии. Твою же мать, Хорес, почему ты не сделал нас немного… правильнее? Крепче? Если бы маги жили хотя бы десять лет, а не два года… О, этот мир принадлежал бы нам.
Осознав, что сказал «нам», едва не сплюнул под ноги, но вместо этого обратился
— Кар! — вышло само собой. Хотел зашипеть, ведь энергия, кажется, полоснула по коже, словно острая бритва, которой пользовался Кастис. Помню, как решил рассмотреть её получше и потрогал. На первый взгляд — ничего особенного, однако позднее, по истечении пяти или даже десяти минут, заметил, что все пальцы в тонких, но глубоких порезах. Я порезался, но не понял этого сам! Так остро, что жжение от ран ощутил лишь спустя время.
Пришлось тащиться к целителю, который привёл меня в порядок за пару минут. Тц…
Проклятые версы, как я могу отождествлять себя с ними?! И всё же… всё же…
Попытки взлететь снова провалились, но, кажется, сегодня я определённо был лучше, чем в первый раз. Во всяком случае, уже не падал на землю, не в силах подняться. Падал и поднимался. Получалось.
Ничего… я чувствую, как нужно. Птицы тоже не обучаются этому, словно машинисты поезда. Нет, у них всё выходит инстинктивно. Вот и я, обращаясь в форму ворона, ощущал, что вот-вот взлечу. А там… начну тренироваться в использовании магии в форме. Ух, кожа под перьями заранее начинает ощущать фантомную боль. Чувствуется, что ещё нескоро мне удастся в должной мере летать и колдовать! Хотя бы просто летать — для начала…
Когда вторая группа завершила практику, кто-то из них остался ради тренировок, но я уже не мог продолжать, так что свернул все свои занятия и направился в основной корпус. Надо немного отдохнуть, а потом заглянуть в библиотеку. Сегодня у меня свидание с Кинисой! И кто знает, к чему оно по итогу приведёт?
— Времени мало, — припомнил я, через сколько она выпускается. — Чуть более недели, тц… Что можно сделать за неделю?
Мне одновременно и хотелось дойти до «самого сладкого», но одновременно и опасался этого. Причина? Привычка и психологическая зависимость. Я… мне будет трудно отказаться от неё. От Кинисы и того, что она может мне дать.
— Но всё равно ведь пойду, — тихо шепнул я. — Потому что иначе и быть не может.
Я часто слышал, как жрецы трещали про вознесение в чертогах Хореса. Про настоящий рай, сокрытый в загробном мире для тех, кто верует. Но истина состояла в том, что рай находится гораздо ближе — и на вкус отдаёт солью.
Глава 5
«Преклонив колени, преподношу тебе, великий Хорес, то, что трепещет внутри меня. Подняв лицо в небеса, выкрикиваю славу тебе. Так, покорившись, побеждаю. Так, уступая, обретаю».
Трактат о святости, книга первая, стих первый.
Силана, Монхарб, взгляд со стороны
Хуже всего ей было ночью, когда все дневные тревоги скапливались в один комок, который погружался в центр груди, вызывая
Слабая, одинокая, беззащитная. Она стала чужой в своём же городе, дворце и даже комнате.
«Я — новый архонт вдов и сирот», — терзала Силану мысль, а перед глазами мелькали лица гвардейцев отца, включая и Ронцо.
Воспоминания нахлынули на неё потоком, вновь заставляя глаза видеть картины прошлого, а уши — слышать звуки. Память подкинула лихорадочные метания придворных, стражи и слуг. Как рыдали женщины и дети, в предсмертных конвульсиях бились защитники крепости, а внутренние строения Карсо-Анса сгорали в жарком пламени.
«Теперь я пленница в месте, где должна была править», — размышляла она.
И всё же, несмотря на бурю собственного отчаяния, ночи давали Силане облегчение. Небольшую передышку, когда девушка могла укрыться одеялом с головой, сжаться комочком и быть уверенной в том, что до самого утра никто не побеспокоит её. В такие моменты, она считала, что происходящее вокруг — не навсегда. Что вражеская армия вскоре покинет их земли, даруя истерзанному городу спокойствие.
Хоть войска Империи и старались вести себя по правилам, за которыми, по велению Дэсарандеса, следили офицеры и командиры, но факт оставался фактом. Оккупированные земли лихорадило и спасти их могли лишь уход армии и время, нужное, чтобы свыкнуться с новым фактом: теперь они покорённый народ. Один из сотен, населяющих Империю Пяти Солнц. Очередная колония, которая вскоре будет передана каким-нибудь аристократам с юга, один из которых возьмёт её в жёны, получая тем самым не только власть, но и законный к ней повод.
Однако, мысли о будущем принадлежали дню. Ночь диктовала свои условия. Темнота служила поводом пролить слёзы и оплакать собственную жизнь. А ещё поговорить. По ночам девушка часто видела отца и слышала его низкий голос. Это напоминало ей моменты, когда Тураниус приходил к ней раньше и садился в ногах, чтобы рассказать о покойной жене, матери Силаны.
— Я очень скучаю по ней, девочка моя. Как же мне её не хватает. Даже сказать не могу, как сильно… — в такие моменты он выпускал на волю свои эмоции, которые, как архонт, не имел право высказывать днём, при свете солнца.
День, впрочем, создавал проблемы и ей. Он запутывал девушку, туманил разум.
Силана поступала так, как ей велели новые правители Монхарба, которые, однако, притворялись, что не имели здесь власти, хоть каждый из людей, даже самый последний нищий и скорбный умом, понимал, что это не так.
И всё же, новоявленная архонт «вольного» города верховодила гротеском, в который превратился её двор. Участвовала во всех церемониях, принимала гостей, утверждала новые законы, отменяла старые, неугодные, произносила написанные речи, призывала обеспечить порядок на улицах, не притеснять народ Монхарба, контролировать работу фабрик, продолжать обучение магов, обеспечивать соблюдение всех ранее заключённых договоров и обязательств.