Я умру завтра
Шрифт:
Мысленно хмыкнув, постарался чуть-чуть оглядеться и просто покрутить головой. Это было не так-то просто, но… понемногу я привыкал к ощущениям тела. Примерно через десять минут уже начал прыгать по тренировочной площадке, а ещё через пятнадцать попробовал взлететь. Неудачно. Впрочем, падение оказалось не страшным, ведь птица была весьма лёгкой. Всё-таки полые кости и так далее…
Обратиться обратно оказалось ещё проще — на своём собственном облике получилось сконцентрироваться моментально, тут же возвращаясь обратно. Что порадовало — никаких проблем
Кроме меня успеха добились ещё четверо. Нам наказали по возможности приходить на площадки для тренировок и отрабатывать обращение. Остальным пока не разрешали, что достаточно логично: как и говорил Горес, был шанс обратиться в неведомую тварь, не способную толком даже дышать. На этот случай не помешал бы ещё один человек, способный позвать на помощь.
И всё-таки я был рад. Оборотничество, пусть и начального этапа, поддалось моим манипуляциям.
— Я её трахнул, — Вирдон, мой черноволосый сосед по комнате, а также по совместительству один из тех, кто оказался сегодня рядом со мной в момент процедуры омовения, важно задрал нос.
— И каково это?! — смуглокожий Бульд, сын башмачника, задал вопрос с таким интересом, как будто бы никогда даже не задумывался о моменте близости с женщиной. До сего дня.
— Бесподобно, — брюнет мечтательно закатил глаза. — Нильда такая… — махнул руками, — ну это… такая вся!
Я едва слышно хмыкнул, зачерпнув из таза горячей воды.
— Вау! — Простофиля развесил уши, даже не думая использовать мыло или щётку. Он, впрочем, был такой не один. Многие предпочитали просто посидеть и поболтать, даже не смачивая собственные телеса.
«Каждый день — слишком часто», — говорили такие. Впрочем, кто-то предпочитал действовать чётко посередине — побрызгать на себя водой, размазывая грязь и пот, а потом довольно уйти. Вроде как «помылся», но не сильно нарушил собственные негласные правила.
Как уже ясно, я находился в третьей группе. Среди тех, кто ответственно подходил к делу, а потому сейчас старательно мылил мочалку на небольшой деревянной ручке, а потом тщательно шоркал ею собственное тело.
Пф-ф… что их в этом так пугает? Неужели самим нравится вонять?
Однако десяток голых подростков, которых силой набили в эту купальню, имел собственные представления о том, что хорошо, а что плохо.
Помню, как впервые оказался тут: непривычно, стыдно, боязно… Опасался не драки, само собой — к ней я уже был готов. Боязно… насмешек. Над собственной бледной кожей, над отсутствием чётких мышц, над размером собственного «прибора», над тем, что до сих пор толком не растут волосы в паху.
Да уж, первый раз был несколько смущающим, но… привык. Оказалось, что я не один такой, так что парни регулярно поглядывали друг на друга, однако чужие особенности комментировали редко, очевидно опасаясь насмешек уже над собой. Радует.
Сейчас же я просто не обращаю ни на кого внимания, а делаю своё дело. Без спешки, тщательно, аккуратно и последовательно. Так же, как и всё остальное.
—
— Чего? — нахмурился брюнет. — Ты охерел, что ли? Говорю же — трахнул!
— Как трахнул? — спросил Мэнфрю. — И где?
— За храмом, — с ухмылкой ответил Вирдон. — Там кусты видел? Большие и густые! Сегодня, после друидизма, когда закончили — сразу туда и повёл. Она вся такая: «Ой, руки жжёт, ноги жжёт». А я ей: «А между ног не жжёт?» Аха-ха-ха!
Смех тут же поддержала как бы не половина присутствующих. Остальные же заворчали. Подметил, как какой-то парень осенил себя знаком Хореса.
— Идиот, за храмом?! — подскочил Урсал. — Прямо под ликом бога?!
— И что? — хмуро буркнул Вирдон. — Думаешь, он такое не видел ни разу?
Новые смешки вторили брюнету.
— Мы всё равно прокляты, — фыркнул ему какой-то верс возле дальних тёмных стен купальни, откуда я не мог его толком разглядеть. — Так какая разница?
— Не прокляты, — горячо возразил Урсал. — На нас возложена великая миссия. От самого Хореса. И лишь наше участие не даёт Империи быть истерзанной врагами, типа сайнадов или подлых кашмирцев.
— Кашмирцы не плохие! — тут же ответил Бульд, который подтвердил мои предыдущие домыслы о своей нации. Не зря ведь он чернявый? — А те, которые в «Похоронах гербов» виноваты, — исключение.
— И в восстании, кашмирцы, значит, тоже не виноваты, — ехидно протянул Мэнфрю. — Когда Морбо и Родению захватили, вырезав всех имперцев. Лично Дэсарандес, думаешь, просто так туда ездил? Рот закрой лучше, пока по морде не получил!
Трусоватый Бульд послушно замолк. Урсал хотел было что-то добавить, но лишь махнул рукой, а потом посмотрел на Вирдона.
— Эй, богохульник, так чего там у тебя с Нильдой было? — вместо этого спросил он.
Мазнув по нему взглядом, замечаю, как «святоша» слишком уж активно натирает мочалкой себе в области паха.
— Так это, — подключился Вирдон. — Говорю, за храмом её завалил. В кустах, — с характерным хмыком добавил он. — Ну там это… штаны снял, короче, а потом… это… засадил ей, во.
— Куда засадил? — продолжил колоть его Мэнфрю. — В жопу?
Парни снова стали смеяться. Вирдон же покраснел от еле сдерживаемой злости.
— Пошёл-ка ты сам в жопу! Самым главным себя посчитал? Может, это тебе, а не Бульду по морде прописать?! — брюнет решительно поднялся, подходя ближе.
Мэнфрю подхватил щётку, лежащую рядом, взяв её наподобие палки, словно оружие, чем вызвал прилив веселья у черноволосого паренька.
— Я ей прямо между ног всадил, да так, что кровь потекла, — Вирдон ткнул пальцем в сторону Мэнфрю. — Значит, девственницей была. Я — первый.
— С чего это Нильде вообще тебе отдаваться? — не отступал его собеседник. — Ты же толком рассказать ничего не можешь! Врёшь ведь, всем очевидно!