Я умру завтра
Шрифт:
А вот и второй мой вопрос… Что делать с Ресмоном? Он придурок, но он хотел помочь и не бросил меня. Кхм, точнее, не бросил до момента, пока не превратил своим камнем в отбивную. Сучий потрох.
Опускаться к ним я, однако, не спешил. Толку никакого. Тем более что Ольфрен продолжал щеголять повязкой через лицо. Значит, лечения ещё не получил. Нет… меня интересовали другие. И я их нашёл. Вон целое скопление лодок, в центре которых четверо человек в характерной форме волшебников — серых камзолах и жакетах — водили руками по, очевидно, раненым людям. Чуть далее от них заметил других магов, которые тоже лечили,
С удивлением обнаружил во второй группе Люмию. Хм… вроде бы она не говорила, что умеет?.. Ой, да какая разница! Главное, что удалось отыскать нужное место.
Громко каркнув, чтобы дать о себе знать, начал медленно нарезать круги, спускаясь вниз. Снова каркнул, когда на меня обратили внимание.
— Дурацкая птица, не мешай! — рявкнул какой-то кретин из вояк, вскидывая ружьё.
Поднапрягшись, создал вокруг себя подвижный барьер. Зря, пуля улетела очень сильно мимо.
Однако это дало народу понимание, что я — не случайная птица. Безмозглые отбросы! Это же откуда, интересно, посреди залива мог взяться ворон?!
Пф-ф… ладно, Кирин, спокойно! Вот, едва стало лучше, как тут же гонор, хе-хе, пошёл. Всё как я люблю.
В следующий миг я приземлился прямо рядом с четвёркой настоящих целителей. От меня тут же отступили простые люди, подтянулись сионы, кое-кто из которых поблёскивал характерными амулетами антимании, в то время как маги-лекари споро переглянулись, отрываясь от своих дел.
Ух, сейчас будет больно!
Решив не тянуть кота за хвост, фактически без всякой раскачки принял прежнюю форму, оказавшись в теле человека. Хорес! Изо рта тут же вырвался скулёж побитой дворняги, а раскосые глаза, наполовину выдавленные из черепа, да ещё и полуслепые, сузили обзор до нескольких размытых метров. В то же время, оказавшись не в воде и не в защитном водяном куполе, я неуклюже развалился в лодке лекарей, отчего сам себе надавил на всё, что только можно: живот, конечности, плечи…
Вокруг загомонил народ. Благо, что целители тут же переключились на меня, начиная быстро оказывать профессиональную помощь. Пока один сосредоточился на голове — мозг — это главное, другой споро срезал одежду (руны на ней давно приказали долго жить), получая доступ к телу, третья тут же приложила руки к моей груди, а четвёртая занялась животом.
Закончив с одеждой, оставшийся не у дел парень вздохнул, покосился на занятую тройку и вернулся к другим пациентам.
— Экстренный случай, — расслышал я его слова. — Сами видите.
— У нас все случаи такие! — крикнул было кто-то из толпы, но его тут же заткнули остальные. А несколько сионов, хмуро смотрящих на ситуацию со стороны, быстро навели порядок.
— Конечно, мага надо в первую очередь лечить, — чуть позже постановил один из офицеров, чей голос оказался мне смутно знаком. — Он и в птицу обращаться может и водой управлять. Существенную помощь сумеет оказать!
Эти слова немного успокоили остальных, а потом и вовсе, по мере восстановления моего лица, парень-лекарь выкрикнул:
— Это Кирин! Рунист!
О, настроение в очереди снова изменилось. Если оно и раньше было больше
— Ты где так умудрился поломаться? — проворчала веснушчатая девушка, которая занималась моей грудью. — Все рёбра в труху…
К счастью, вопрос не требовал реального ответа.
— Кишки недалеко ушли, — хмыкнула вторая, с короткими каштановыми волосами.
— Вот мне не затирайте, я пока глаза в череп засунул, так подумал, что уже проще новые вырастить, — заспорил парень.
Я на это лишь едва слышно хмыкнул, не решаясь отвлекать магов. Был уже опыт… Во время лечения лучше вести себя тихо, чтобы колдуны не сбили свой эмоциональный настрой, а то вместо исцеления создадут молнию и пробьют ею меня насквозь. Сугубо случайно, конечно же!
Однако не прошло и часа, как меня поставили на ноги. За это время изменилось немногое. Поток жаждущих получить исцеление не уменьшился, а, казалось, увеличился. Хорошо ещё, что распределялись на сильно раненых и не сильно. Но вторые шли к непрофильным целителям, а первых было не прям чтобы совсем уж много, хотя кто-то успел умереть. Бывает. Такова их судьба.
Более-менее целые и находящиеся в нормальном состоянии люди занимались тем, что обыскивали обломки, пытаясь найти полезные вещи.
То и дело слышались споры и ругань. Пару раз доходило до драки. Как в плане очереди, так и в плане поиска. Кое-где и вовсе уже искали виновников аварии, а также причины взрыва. Тут отличились мои товарищи, криво и кое-как, на свой крестьянский манер, пересказав добытые мною сведения. Однако этого хватило, и проверки лишь ужесточились. Выжившие офицеры едва ли не строили людей на узких деревянных досках лодок, а также спорили друг с другом, кто станет главой.
Наиболее важные из них, как я уже догадался, успели сложить голову.
Сионы, небольшая группка которых также уцелела, уже навели друг у друга порядок, выбрав вожака. То ли самого сильного, то ли знатного, а оттого и уважаемого. А мы, маги… просто разбились на разные группки, занимаясь кто чем. Лекари лечили, иные жгли огни, давая обзор и занимаясь сушкой вещей. Кто-то управлял водой, подтягивая обломки поближе, иные же и вовсе изображали статуи: неподвижно сидели, не зная, чем себя занять.
Пока к нам не было какого-то особого внимания, кроме требований исцелить. Но за этим процессом добровольно решили присмотреть сионы, которые первым делом прогнали через лекарей своих раненых товарищей, а теперь просто заняли позицию поблизости, контролируя остальных и не допуская драк.
— Спасибо, — сказал я, осторожно поднимаясь на ноги и прикрывая пах. Лодка качнулась, но не очень сильно. — Думал, придётся как-то пытаться самому…
— Если ты не тайный гений в целительском мастерстве, то не уверена, что был бы результат, — усмехнулась девочка с веснушками. Её взгляд скользил по моему голому телу столь обыденно и естественно, словно я был элементом мебели — стулом или столом. Таким простым и повседневным, что… даже невольно вздрогнул. Вот он, настоящий лекарь! Она привыкла видеть сотни обнажённых мужчин и женщин, отчего стеснительность наготы если и была, давно исчезла.