Я в порядке, и ты тоже
Шрифт:
По выходным я пыталась влиться в компанию мамочек, но всегда чувствовала себя неловко и не на своем месте. Когда зверь в обличье дошкольника на музыкальном занятии в присутствии мам, играя роль кролика Фу-Фу из детской песенки, несколько раз подряд стукнул Стиви, исполнявшую роль полевой мыши, а его мать одобрительными возгласами приветствовала врожденный талант лидера у своего сына, я решила, что мне будет спокойнее, если я останусь в одиночестве.
Потом я встретила Дженни.
Это было в субботу или, может быть, в воскресенье. Незадолго до этого у меня родился Майлз, и у меня еще отовсюду сочилось, но мой декретный отпуск уже закончился, что означало, что Санджей уже бросил учебу в медицинской
Разумеется, этой женщиной была Дженни, а ее малышкой – Сесили. По неведомой причине я остановилась напротив них.
– Кажется, ваш карапуз не очень доволен, – сказала Дженни, мягко улыбнувшись.
Я покачала головой.
– Да. Он ведет себя так уже несколько недель. Я испробовала все, кроме экзорцизма.
– Как насчет пробиотиков? – спросила Дженни. Она опустила глаза на Сесили, которая выглядела прелестным, спокойным младенцем, запускающим процесс овуляции у неосведомленной женщины. – Когда у Сесили были колики, это сработало волшебным образом.
– Этого я еще не пробовала.
– Купите капли, они – просто волшебное средство. У вас первый? – спросила Дженни, кивая в сторону Майлза.
– Второй. – Я показал на свою талию. – Отсюда два запасных передника.
– Не говорите так. Вы замечательно выглядите.
Дженни засмеялась. У нее был гортанный и сочный смех, несложно было представить, что ее могли бы выбрать на роль в романтической комедии.
– Сесили – мой первенец.
«Для молодой матери она выглядит чересчур шикарно», – подумала я, присматриваясь к ее платью в форме туники, длинному вязаному жакету и обесцвеченным волосам, искусно уложенным в пучок на макушке. Впрочем, даже если не обращать внимания на одежду, Дженни выглядела как профессиональная воспитательница. Но, вероятно, у нее была мама, которая подсказывала ей, что делать. Когда наша мать бросила нас, Нику было четыре года, мне – шесть. С тех пор я замещаю мать.
– Сколько вашей дочери?
– Три месяца, – сказала Дженни. – Эта тыковка не дает своей мамочке спать более двух часов за раз.
– Майлзу четыре месяца, – сказала я.
Она ухмыльнулась, при этом уголки ее губ оказались почти на середине щек.
– Практически близнецы!
Она протянула руку, и я пожала ее, не преминув заметить, что лак у нее на ногтях стерся, но они определенно были окрашены в профессиональном салоне.
– Кстати, меня зовут Дженни Суит.
– Пенелопа Руиз-Кар, – сказала я. – Но вы можете называть меня Пенни.
– Дженни и Пенни, – сказала она, все еще улыбаясь. – Нам надо бы подружиться.
И мы подружились. Почти сразу же после того, как Дженни вошла в мою жизнь, все стало налаживаться. Не зря говорят, что общение с преуспевающим человеком помогает тебе тоже преуспеть. Стоит отметить, что Дженни и Мэтт даже тогда были финансово обеспечены, в отличие от нас с Санджеем. Они были элегантными, тогда как Санджей почти все время ходил в майках и спортивных штанах, и я, хотя старалась изо всех сил, неизбежно находила следы прилипшего к моим брюкам сухого
Однако Дженни, как и я, была двадцатидвухлетней матерью. Пока я с тоской думала о том, чтобы вернуться в Нью-Йорк, она горевала по Сан-Франциско, они с Мэттом снялись с места после того, как он получил должность в финансовой фирме, которой руководил его бывший сокурсник по бизнес-школе. Хотя она сидела дома с Сесили, нанимая приходящую няню только в случаях крайней необходимости, незадолго до нашего знакомства она завела свой сайт – впрочем, в то время это был просто блог, без спонсоров и профессионально снятых фотографий – и непрерывно работала.
Что касается моего одиночества, то Дженни быстро положила этому конец. Казалось, что она знает всех, несмотря на то что они с Мэттом переехали в город всего полгода назад, и она страстно желала познакомить меня со всеми. Там была парикмахерша, знавшая, как превратить кудри на моей голове в гладкую короткую круглую стрижку каштанового цвета, и тренер по йоге, который смог решить мои послеродовые проблемы. Дженни представила меня Соне и Джэл, тоже относительно недавно ставшим молодыми мамами, и скоро мы все вчетвером стали встречаться по воскресеньям во время позднего завтрака.
– Ты сильно увлечена этой женщиной, – заметил Санджей, когда однажды воскресным утром я, стоя пред зеркалом, мазала губы оттеночным бальзамом, собираясь на завтрак с подругами, который стал светлым пятном в моей жизни.
– Разве не так всегда начинается дружба? – спросила я, прежде чем плотно сжать губы, чтобы выровнять цвет. – С некоторой доли платонической безрассудной страсти?
Чего я не сказала ему, так это того, что это была не столько безрассудная страсть, сколько глубокое облегчение от того, что я нашла подругу, оказавшуюся вместе со мной в гуще событий и которая, кажется, знала ответ на глубоко спрятанный у меня в душе вопрос: как быть хорошей матерью?
Санджей минуту насмешливо смотрел на меня.
– По правде сказать, не знаю, – наконец проговорил он. – Но в последнее время ты выглядишь лучше, веселее.
Веселее было совсем не то, что он на самом деле имел в виду. Может быть, спокойнее или, по крайней мере, примирившейся со своей судьбой.
Через несколько дней после того, как Санджей бросил медицинскую школу, он удивил меня, предложив стать отцом-домохозяйкой. Он хотел писать, пока дети буду спать днем, или в любой момент, когда ему представится такая возможность. Если все сложится хорошо, к тому времени, когда Майлз пойдет в подготовительный класс, Санджей придумает, какой следующий шаг сделать в своей жизни.
Я с готовностью согласилась. Мне действительно не хотелось нанимать постороннего человека для присмотра за детьми или забрасывать своего старшего ребенка в детский сад на все время, пока он будет бодрствовать. Более того, Санджей предлагал стать таким отцом, каким никогда не был мой собственный отец. Почему бы не сделать моим детям такой невероятный подарок? В любом случае моей зарплаты было достаточно для того, чтобы попробовать, по крайней мере, некоторое время.
Но хватило и нескольких месяцев, чтобы понять, что, несмотря на все преимущества нашего соглашения, оно ни на йоту не уменьшило моих родительских забот. В конце дня Санджей был изнурен не меньше, чем я, поэтому как я могла винить его в том, что он не помыл посуду или не записал Майлза на следующий осмотр педиатра? И если Стиви по-прежнему желала, чтобы именно я готовила ей завтрак, и помогала одеваться, и до хрипоты рассказывала сказки, как я могла ставить ей это в вину? Меня и так не было дома большую часть времени.