Я вам любви не обещаю
Шрифт:
— Сейчас возьмём извозчика и поедем, — вздохнула Вера.
— Позвольте, я помогу вам? — улыбнулся ей Вершинин.
— Je vous remercie, mais je suis capable de le faire lui-m^eme. (Благодарю, но я справлюсь сама), — перешла она на французский, которым Анна владела весьма посредственно.
— J’insiste, mademoiselle. (Я настаиваю, мадмуазель), — предложил ей руку новый знакомый.
— Bien! (Хорошо!) — сдалась Вера.
Вершинин остановил извозчика, подсадил на подножку княжну и подал руку Вере.
— Простите мне мою настойчивость, mademoiselle, — удержал
— Боюсь, это невозможно, — сухо отозвалась Вера. — Ещё раз благодарю вас и прощайте.
Константин Григорьевич выпустил её руку и, улыбнувшись напоследок, закрыл дверцу экипажа. Оставшись наедине с Анной, Вера обратилась к своей подопечной:
— Аннет, я не стану говорить вашей маменьке о вашем безобразном поведении, а вы ничего не скажете о том, что мы встретили в парке графа Бахметьева.
Анна капризно выпятила нижнюю губу и прищурилась:
— Вам не стоит с ним встречаться, — назидательно произнесла она.
Не будь Вера такой уставшей и опустошённой после нынешней прогулки, она, возможно, даже нашла бы в себе силы улыбнуться тому, что Анна ещё пытается поучать её, но сегодняшнее её настроение явно не способствовало веселью.
— Что ж, коли вы желаете, чтобы меня выставили на улицу, а вам нашли новую гувернантку, вы вольны рассказать все вашей матери, — откинулась она на спинку сидения, больше не глядя на княжну.
— Я не скажу, — выдавила чуть слышно Аннет. — Я, правда, ничего не скажу. Вера Николавна, — потянула она за рукав гувернантку, — пожалуйста, не сердитесь на меня!
Вера со вздохом кивнула:
— Вот и ладно. Я не призываю вас лгать, Анна. Умолчать о чем-либо — это не значит солгать. Ежели вы ничего никому не скажете, вы не сделаете ничего дурного, а мне, тем самым, облегчите жизнь.
Вскоре экипаж остановился на Литейном, напротив парадного дома Уваровых. Возница, кряхтя слез с козел и помог пассажиркам выбраться из кареты. Заплатив ему, Вера остановилась у крыльца, и, запрокинув голову, оглядела величественный особняк. «Это ж, сколько прислуги надо иметь, дабы содержать в должном порядке такую громадину?» — почему-то подумалось ей. Пока она созерцала фасад дома, предупредительный швейцар, узнавший княжну, поспешил отворить двери и замер, ожидая, когда прибывшие изволят войти в переднюю.
Обстановка внутри дома поражала воображение роскошью и изяществом отделки. Каждая мелочь была призвана подчеркнуть не последнее место, занимаемое семейством Уваровых в обществе и баснословное богатство этой семьи.
Пока Вера оглядывалась в огромном вестибюле, княгине доложили о том, что княжна и её гувернантка вернулись с прогулки. Ольга Михайловна спустилась в малую гостиную и велела накрыть стол к чаю. Княгиня, тщетно прождав графа Бахметьева несколько часов кряду, пребывала в самом отвратительном настроении. Потому стоило только Вере и Аннет переступить порог гостиной, как её сиятельство обрушилась на них с упрёками:
— Вас довольно долго не было, — ворчливо заметила она. — Уже скоро стемнеет и по вашей милости нам придётся заночевать в столице. Не люблю ночами
— Простите. Мы весьма увлеклись, — опустила глаза Вера.
Вера хотела было добавить, что княгиня не ограничивала их во времени, когда отпускала на прогулку, но передумала и смолчала. Не стоило подливать масла в огонь, поскольку Ольга Михайловна и без того полыхала от гнева. Само собой, что причина её злости заключалась вовсе не в том, что гувернантка позволила себе слишком длительную прогулку по столице, но привыкнув вымещать своё дурное настроение на прислуге, княгиня уже не могла остановиться.
— Вы все чаще допускаете промахи, милочка, — нахмурилась она.
Обращение «милочка» резануло слух. Вера даже скривилась, что, конечно же, не укрылось от взгляда Ольги Михайловны. Тем временем, два лакея вошли в гостиную. Один нёс только что вскипевший самовар, а другой поднос со всевозможной снедью к чаю.
Невзирая на них, Ольга Михайловна продолжила отчитывать гувернантку:
— Вы забываетесь, милочка, — повторила она, заметив, сколь неприятным было для Веры подобное обращение.
— Простите, ваше сиятельство, — с трудом удерживая, клокотавшее в душе негодование, выдохнула Вера.
— Ступайте, — махнула рукой княгиня. — А ты, Аннет, останься. Расскажешь, чем вы занимались все это время.
Вера, стиснув зубы, вышла из комнаты, нарочито аккуратно прикрыв за собой двери, хотя ей хотелось хлопнуть ими, что было силы. Оставалось только надеяться, что Анна не позабудет об их договорённости и не проговорится матери о том, с кем именно они проводили время в Летнем саду. Дворецкий проводил её в небольшую спальню на самом верхнем этаже и удалился, пообещав прислать горничную, дабы та перестелила постель и принесла что-нибудь к ужину.
Приподнятое настроение Константина Григорьевича Вершинина, в котором он пребывал с самого утра, несколько померкло после несостоявшегося знакомства с приглянувшейся ему девицей. Безусловно, несложно было догадаться о том, что особа, поразившая его воображение является гувернанткой при довольно избалованном отпрыске знатного семейства, к тому же ему было известно её имя, потому как, маленькая негодница, которую ему удалось поймать за руку на выходе из Летнего сада, не раз назвала по имени свою воспитательницу. Однако сама девушка не пожелал продолжить знакомство с ним, о чём дала понять ему самым недвусмысленным образом.
В кармане Вершинина приятно шуршали пять тысяч рублей ассигнациями, значит, сегодня он может позволить себе в клубе сыграть по крупному. Конечно, из этих пяти тысяч надобно вернуть тысячу Бахметьеву в счёт прошлого проигрыша, но он рассчитывал непременно взять реванш этим вечером.
Несмотря на приятную перспективу провести вечер в давно знакомом окружении, Константин Григорьевич никак не мог выбросить из головы мысли о Вере Николавне. Притом сия девица настолько занимала его воображение, что он решил поделиться историей, произошедшей с ним в Летнем саду с присутствующими. Сдавая карты, Вершинин небрежно заметил: