Я вам любви не обещаю
Шрифт:
— Как ты можешь? И почему ты уверена… — не решилась произнести фразу до конца Олеся.
— Почему я уверена, что Константину повезёт меньше? — переспросила Наталья. — Да потому, как папенька после визита в Бахметьево был в полном восхищении от меткости его сиятельства на охоте, — покачала она головой.
— Нет-нет. Всё будет хорошо, — попыталась убедить и сестру, и себя Олеся.
— Олеся, — вздохнула Наталья, — выходи за Вершинина. Это самое малое, что ты можешь сделать, дабы предотвратить непоправимое.
— Нет! — упрямо поджала губы девушка.
— Ну, и дура! — в
Глава 34
Проводив Олесю до дома, Константин Григорьевич к себе на квартиру вернулся пешком. Его не было около двух часов. Офицеры, собиравшиеся ночь напролёт играть в карты, до того как к Вершинину явилась дочь генерала Епифанова, посчитали для себя неудобным оставаться и продолжать игру как ни в чём не бывало в отсутствие хозяина апартаментов. К тому же сама ситуация, помешавшая увлекательному времяпрепровождению, была столь скандальна, что некоторым из присутствующих прямо таки не терпелось поделиться пикантной новостью.
Бахметьева сослуживцы либо любили, либо ненавидели. Причём вторых было значительно больше, чем первых, потому и желающие позлорадствовать на предмет того, что заносчивому графу генеральская дочь предпочла небогатого поручика, сыскались тотчас.
В квартире оставался один Ланский, решивший, во что бы то ни было дождаться Константина Григорьевича и попытаться вразумить своего хорошего друга, а заодно предостеречь от необдуманных поступков.
Едва заслышав в передней его голос, Серж Ланский сорвался со стула, на котором дремал, опустив голову на руки и, спотыкаясь спросонья, вывалился из гостиной.
— Костя, где тебя черти носят?! — возмущённо начал он.
— Провожал Олесю Андревну, — невозмутимо отозвался Вершинин, снимая шинель и передавая её своему денщику Сеньке.
— Ты хоть понимаешь, что творишь?! — не понижая голоса, прогремел Ланский.
— Позволь, я тебе всё объясню, — вздохнул Вершинин.
Обняв друга за плечи, Константин увлёк его обратно в гостиную.
— Ну, где же шампанское? — невесело усмехнулся он, — оглядев рассыпанную по столу колоду карт.
— Здесь, — нахмурился Серж, махнув рукой в сторону подоконника, где было значительно прохладней. — Не вижу повода веселиться, — заметил он.
— Повода нет, — согласился Вершинин, обернувшись к выходу из гостиной. — Сенька! Бокалы подай, — приказал он.
Взяв в руки бутылку, Константин Григорьевич с лёгким хлопком мастерски извлёк из неё пробку, разлил вино по бокалам, которые принёс расторопный слуга, и подвинул один из них Ланскому.
— Я хочу просить тебя быть моим секундантом, — пристально взглянул он в глаза Сержа Ланского.
— Что, уже?! — взявшись за тонкую ножку, вскинул удивлённый взгляд на приятеля Серж.
— Неужели думаешь, что Бахметьев оставит все так? — выгнул золотистую бровь Вершинин.
— Нет, — вздохнул Серж. — Послушай, Костя, может быть, ещё есть шанс объясниться с Жоржем? Я могу выступить в роли посредника, — поспешно добавил он. — Ты ведь знаешь, мы с ним в довольно хороших отношениях.
Вершинин допил вино и поставил на стол пустой бокал.
— Я
— Олеся Андревна, — злобно проговорил Ланский, — испорченная эгоистичная дрянь! Уж поверь мне, я вдоволь насмотрелся на её сумасбродства, будучи адъютантом её папеньки.
— Не говори так, — поморщился, как от зубной боли, Вершинин. — Я виноват не меньше.
— Виноват, конечно, — согласился Ланский. — Но подставляться под пулю ради этой… poule (потаскуха).
— Боюсь, выбора у меня нет.
Ланский расстроенно покачал головой и наполнил опустевшие бокалы.
— Можешь на меня рассчитывать, — вздохнул он.
Когда шампанское было допито и у графа Ланского закончились все сигареты, друзья распрощались. Серж отправился в свой фамильный особняк, а Вершинин повалился, не раздеваясь, на довольно жёсткий, обитый потёртой кожей диван.
Проснувшись ближе к полудню, Константин Григорьевич решил не откладывать объяснение с Бахметьевым. Он был уверен, что к тому времени, когда он явится на службу, графу уже успеют в красках рассказать о вчерашнем инциденте. Завершив свой туалет, Вершинин придирчиво осмотрел в зеркале собственное отражение. Не хватало ещё небрежности в собственном облике, чтобы унижение его стало полным. Надо ли говорить, что в здание Главного штаба Константин Григорьевич нынче шёл, как на каторгу?
Поднявшись на нужный этаж, Вершинин зашёл в свой кабинет, только для того, чтобы снять шинель. Аккуратно повесив её на вешалку, поручик тяжело вздохнул. Дольше тянуть с неизбежным разговором — только мучить себя. Решительно шагнув за порог, он дошёл до конца коридора и распахнул двери в кабинет Бахметьева.
— Разрешите, Георгий Алексеевич? — остановился он на пороге.
— Входите, Константин Григорьевич, — откинулся на спинку стула Бахметьев, — и дверь, будьте добры, плотнее закройте за собою.
Вершинин ступил в кабинет и плотно закрыл двери, как и просил граф.
— Сам, значит, пришёл, — поднялся из-за стола Бахметьев.
Поручик опустил голову, разглядывая собственные начищенные до блеска сапоги.
— Вот смотрю я на тебя, Костя, и думаю, что нет у меня желания продырявить твою глупую голову, — вздохнул Бахметьев, останавливаясь напротив него. — Но ведь, другим того не скажешь. Стало быть… не обессудь.
— Я виноват, — поднял голову Константин. — Назовите место и время.
— Я пришлю своего секунданта, — махнул рукой Бахметьев. — Ступай, пока я просто не решил подпортить твоё смазливое личико.
Едва за Вершининым закрылась дверь, как все напускное спокойствие графа Бахметьева тотчас улетучилось. Тяжёлый письменный прибор с грохотом ударился о стену, брошенный сильной рукой.
— Дурак! Щенок! — свистящим шёпотом, выругался Георгий Алексеевич.
Но более всего он был зол не на Вершинина. Попадись ему сейчас под руку его дражайшая невеста… Что ж, сегодняшнего визита к Епифановым не избежать. Надобно было самому высказать Олесе Андревне всё, что он о ней думает. Не собирался он становиться под венцы с девицей, что, ещё не успев стать его женой, прославила его на весь Петербург!