Я вам любви не обещаю
Шрифт:
— Обыкновенно бывало один раз ночью, ближе к утру, — отозвалась Верочка, ощущая, как озабоченность доктора передалась и ей. — А вот нынче днём случилось.
— Вы все также даёте ему настойку? — поинтересовался Куницын.
— Да, всё как вы говорили, Алексей Андреевич, по десять капель. Я что-то не так сделала? — обеспокоилась она.
— Нет-нет, — улыбнулся Куницын, — вы всё правильно сделали. Как бы вам объяснить? — задумался он на некоторое время. — Понимаете, настойка его не лечит, лишь облегчает князю его страдания, но в то же время при приёме лекарства у него учащается сердцебиение, что в его возрасте может привести к сердечному приступу. Потому ни в коем
— Да, конечно, — кивнула молодая княгиня.
Все это Куницын говорил ей не один раз, особенно упирая на то, что нельзя превышать указанную дозировку.
— Хотя, коли подобное случится, я сердечный приступ имею в виду, — пояснил он, — доказать, что он вызван именно приёмом чрезмерного количества настойки, спустя некоторое время будет совершенно невозможно, — тихо заметил доктор, пристально глядя в глаза madame Одинцовой.
Вера рассеянно кивнула в ответ на его слова. Когда же до неё дошёл смысл сказанного Куницыным едва ли не шёпотом, она удивлённо распахнула глаза, всматриваясь в бесстрастное лицо своего собеседника.
— Мне никогда не приходило в голову подобных мыслей, — поставила она на стол чашку, дабы не расплескать случайно чай, потому как затряслись руки, выдавая волнение.
Разве не о том же думала она всего лишь час тому назад? Разве не дрожала рука, сжимая в ладони пузырёк с тёмной настойкой? Откуда Куницын мог узнать о том?
— Конечно, — натянуто улыбнулся Алексей Андреевич. — Вы — ангел, Вера Николавна. Вам бы никогда в голову не пришло подобного. Это так, к слову пришлось, — принуждённо рассмеялся он. — Хотя, само собой, такими вещами шутить не принято, — доверительно склонившись к ней, заметил доктор.
— Что нового в городе слышно? — желая сменить тему беседы, поинтересовалась Верочка. — Вы ведь знаете, я почти не выезжаю в последнее время.
— Что нового? — нахмурился Куницын, вспоминая городские сплетни и тотчас просиял, вспомнив, о чем совсем недавно говорили у madame Добчинской, которая вызывала его по поводу приключившейся с ней мигрени. — Генерал Рукевич покидает нас. Уезжает во Владикавказ.
— Аполлинарий Фомич уезжает? — удивилась Верочка. — Повышение или отставка?
— То мне не ведомо, — отозвался Куницын. — Говорят, на его место какой-то граф приедет, жаль фамилию не удосужился запомнить. Ждут со дня на день. Графиня Добчинская грозилась устроить грандиозный приём в честь нового командира, — с усмешкой добавил он.
Вера опустила голову, пряча ответную улыбку. В сущности Евгения Ивановна была добрейшим человеком, но её попытки пристроить замуж своих дочерей давно уж стали притчей во языцех у всего городка, и зачастую шутки по этому поводу не всегда бывали безобидными. Барышни Добчинские были довольно милыми созданиями, но, увы, ни гроша приданого за ними не обещали, потому и не спешили господа офицеры да заезжие по лету отдыхающие делать предложение ни одной из них, а тут целый граф собирался приехать в Пятигорск. Можно было понять бедняжку графиню, возлагавшую столь большие надежды на подобное событие.
Долгий путь от Петербурга до Пятигорска почти подошёл к концу. День клонился к вечеру, когда дорожный экипаж с гербом Бахметьевых въехал на улицы города. Георгий Алексеевич отодвинул занавеску и выглянул в оконце. Пыльный городишко, коих на его пути встречалось немало. «Впрочем, довольно зелено», — отметил он про себя, разглядывая пейзажи.
— Вот и приехали, — вздохнул Вершинин, ни к кому не обращаясь.
Граф Бахметьев перевёл взгляд на своего спутника, но промолчал.
Вершинин же сам был рад сбежать подальше от Петербурга, пусть и на время. Семейная жизнь поручика превратилась в настоящий ад. Все его старания разбивались о вечное недовольство madame Вершининой. Что бы он ни делал, Олеся Андревна, всегда находила повод для ссоры. Обыкновенно причиной её упрёков служило весьма скромное финансовое положение семьи и довольно непрезентабельное жилье, за которое поручику приходилось отдавать львиную долю своих доходов.
Андрей Павлович слово своё сдержал и не дал за дочерью ни гроша. Иногда Татьяна Михайловна, сжалившись над дочерью, тайком от супруга отдавала той средства, что генерал Епифанов выделял ей на булавки. Но в целом жизнь Олеси была далека от той, что она представляла себе, будучи ещё в девицах. С рождением первенца проблем у семейства Вершининых только прибавилось, поскольку появилась необходимость оплачивать ещё и услуги няни, что пробило весьма ощутимую брешь в без того скудном бюджете.
Потому как только подвернулся случай покинуть Петербург, Вершинин им воспользовался незамедлительно, приложив немало стараний к тому, чтобы именно ему поручили инспекцию в Пятигорском полку.
Экипаж въехал на главную улицу города. Разглядывая, прогуливающуюся публику, Бахметьев отметил для себя, что в эту пору городок выглядит весьма оживлённым, благодаря большому наплыву отдыхающих.
— Кажется, нам не придётся скучать без женского общества, — иронично заметил он, поймав взгляд хорошенькой блондинки в модной шляпке.
— Вам-то, конечно, Георгий Алексеевич, — уныло отозвался Вершинин.
— Неужели храните верность своей супруге? — съязвил Бахметьев.
— У меня просто нет времени на подобные похождения, — пожал плечами Вершинин, в ответ на злобный выпад графа.
— Да, я слышал, что вы день-деньской на службе пропадаете, — отозвался Георгий Алексеевич. — Я был уверен, что вы станете больше времени с семьёй проводить, а вот столь ярого рвения по службе от вас не ожидал. Куда же делась ваша любовь? — усмехнулся он.
Вершинин вспыхнул, как мальчишка. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки, но он быстро справился с охватившим его гневом, прекрасно понимая, что Бахметьев нарочно издевается над ним.
— Иногда я готов убить её, а потом пустить пулю себе в лоб, — тихо заговорил он. — Но она не виновата в том, что я не могу дать ей того, чего она так страстно желает.
— Виновата, — тихо обронил Бахметьев, вспоминая свою последнюю якобы нечаянную встречу с madame Вершининой. — Видит Бог, вы того не заслуживали. Жаль, что вы не вняли предостережениям Ланского, да и мой собственный пример, вас не остановил. Но довольно о том, — отвернулся он от своего собеседника, уставившись в окно.