Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд
Шрифт:
Показываю пальцем на Командующего ВДВ:
– А Вы, оставили товарища Будённого с одной шашкой и голой задницей против танков!
Тот, ощетинив роскошные усы (как это у него получается?), волком посмотрел на Наркома обороны.
Покраснев раком, Кулик достал платок и вытирая вспотевший лоб и бычью шею:
– Такова была генеральная линия и, я её строго придерживался. Но если виноват – готов понести заслуженное наказание.
Назидательным тоном объясняю:
– Мы здесь собрались не для того что бы наказывать, а чтобы исправить положение… У кого
Народ, как всегда – безмолвствовал, предоставив выкручиваться из ситуации своему вождю.
Пораскинув мозгами:
– Так, так, так… И где сейчас находится этот профессор? Надеюсь, его не расстреляли?
Кобулов вносит ясность:
– Беркалов Евгений Александрович, бывший генерал царской армии, служащий Артиллерийского Управления РККА, изобличён показаниями ряда бывших работников РККА в шпионской и вредительской работе и, арестован в феврале 1938-го года. После следствия, приговорён к десяти годам исправительно-трудовых лагерей и в данный момент используется по специальности в «Особом техническом бюро НКВД СССР».
Если забыл сказать, возглавляемому им «Главному промышленно-экономическому отделу при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР), подчиняются все подобные конструкторские бюро.
Уточняю:
– «Особое техническое бюро НКВД СССР» - это которая ленинградская «шарашка» в Крестах?
Кобулов, изрядно удивлённо:
– Почему «шарашка», товарищ Сталин? Если Вы про условия содержания, то это не так! Осуждённые инженеры живут там не хуже студентов в общежитиях и во всяком случае лучше рабочих в бараках. Они регулярно бывают на свежем воздухе, хорошо питаются, не перетруждаются и даже зарплату получают.
«Золотая клетка, всё равно – клетка. Конечно, я все «шарашки» разгоню - но только не сразу… «Сразу», только кошки родятся».
Отмахиваюсь:
– Не берите в голову, товарищ комиссар государственной безопасности III ранга!
«Так, так, так… Чтобы такое по быстренькому «запилить на коленке»?».
Решение пришло довольно быстро, практически мгновенно:
– Товарищ Кобулов! Подойдите ко мне.
Когда этот «горилл» оказался перед моим столом, рисую на листке бумаги нечто вроде послевоенной 82-мм советской безоткатной пушки «Б-10» , на словах поясняя:
– Ствол – от находящего в производстве и на вооружении 82-мм миномёта. Боеприпас тоже – 82-мм мина. По крайней мере – на первое время. Собственного метательного заряда пороха в ней будет маловато для настильной стрельбы, поэтому нужна гильза от 76-мм полкового орудия с рассчитанной или подобранной методом «научного тыка» навеской пороха. Затвор можно взять от 76-мм «ДРП-4-БМ»…
Что может быть проще?
Но есть слабое место у советской артиллерии, погубившее немало перспективных систем – лафеты.
Поэтому:
– …Если с лафетом ничего не поучится, пусть профессор Беркалов со товарищи, используют станок от пулемёта «ДШК». Один хрен он скоро снимается с производства.
Далее:
– По такому же принципу, надо из 120-мм
Будет или не будет ротная 23-мм зенитно-противотанковая автоматическая пушка? На каком лафете она будет?
Хрен знат!
Поэтому:
– …На первое время от «сорокопятки», там посмотрим.
Протягивая эскиз, глянул Кобулову в глаза:
– Лично дадите задание профессору Беркалову и, вместе с этим листком на словах передайте мои слова: это не только его и товарищей по КБ освобождение - полная реабилитация и возращение генеральского звания… Но и Сталинская премия.
Не знаю, что получится на выходе, но «реальная» Б-10 весила всего 86 килограмм, а её кумулятивный снаряд пробивал броню в двести миллиметров. У Беркалова, конечно, эта «бюджетно-десантная» пулялка - получится с куда более скромными характеристиками…
Но хоть, что-то!
Кулику:
– Если Вы с первого раза не поняли, товарищ Нарком обороны, повторю ещё раз: к безоткатным орудиям нельзя подходить как к классическим артиллерийским системам. Поэтому на испытаниях, проявляйте уместную в данном случае снисходительность.
Тот, буча на меня зеньки:
– Я понял с первого раза, товарищ Сталин.
Обращаясь к Будённому:
– А Вы, товарищ Командующий воздушно-десантными войсками, держите это дело под личным контролем.
– Непременно буду держать, товарищ Сталин.
Вспомнив своё поручение:
– Кстати… А как у нас продвигается подготовка к маневрам, товарищ маршал?
– Высадка десанта запланирована на следующей неделе, точное время уточню позже. По плану учений…
Выслушав его короткий, но информативно ёмкий доклад, обещаю:
– Непременно буду присутствовать при этом мероприятии.
Ещё вот думка такая:
«Если не обломится с 23-мм зенитно-противотанковой «МП-3», расстреляю Таубина, а 82-мм безоткатное орудие - введу в состав противотанкового дивизиона полка. Естественно, что кроме «родной» 82-мм осколочно фугасной мины, к нему надо будет разработать всю линейку оригинальных боеприпасов - в том числе… И прежде всего - кумулятивный».
***
С переводом калибра 76 миллиметров в разряд противотанковой артиллерии, советские стрелковые (и не только стрелковые) фактически остались лишь со старыми 122-ми или 152-мм гаубицами, в зависимости от вида тяги… Не считая бывших полковых 120-мм миномётов, конечно.
А это, не есть айс!
Для войск Третьего стратегического эшелона, надо что-нибудь «настильное», более дальнобойное - пусть и меньшее калибром.
– Товарищ Петров! Подойдите к столу.
Вскоре возле меня стоял главный конструктор пермского «Государственного союзного завода № 172 имени В. М. Молотова», Фёдор Фёдорович Петров и вопросительно на меня смотрел. Это именно его конструкции была «122-мм дивизионная гаубица обр. 1938 года». И не только она.