Я, Великий И Ужасный
Шрифт:
– В море есть свои реки -- сказал тенхорабит и пояснил -- То есть, в некоторых местах вода течёт, словно река в берегах. Одна такая "река" пролегает не очень далеко от берегов Пеу: всего в десяти сотнях перелётов стрелы от западного берега вашего острова. И несёт свои воды почти до берегов Вохе.
Я попробовал прикинуть -- вохейский "перелёт" метров сто-сто двадцать будет. Тысяча таких перелётов около сотни километров.
– Торговцы, плавающие к вам, пользуются этим потоком -- добавил Шонек -- Только они попадают в него через полтора месяца плавания: не так далеко от Вохе, когда их путь пересекается с ним. Но ничто не мешает войти в него ближе к берегам Пеу. Дорога с помощью этой "реки" должна сократиться на целых пятнадцать
– А вам откуда известно про этот путь?
– От ирсийцев -- ответил Вестник -- Их мореходы обошли все моря нашего мира, и составили подробные описания ветров и поведения вод. Перечислены также все крупные острова и описаны их очертания. Наши братья стараются, чтобы сведения обо всём этом не доставались чужакам. Для Тшур-Хапоя придётся сделать исключение. Он и так уже для того, чтобы Шивой мог оповестить меня, плыл сюда прямиком от Икутны, не заплывая в Тагиру. Икутна, это такой остров, полпути между Вохе и Пеу -- пояснил Шонек, заметив моё недоумение -- Там правит наместник Владыки Вохе. Торговцы, плавающие к вам, с этого острова отправляются в Тагиру. И именно к берегам Икутны обычно они возвращаются с Пеу. Да и некоторые торговцы, что посещают вашу страну, тоже родом с Икутны.
– Он не привёз бронзового оружия?
– интересуюсь.
– Нет, только железные мечи и топоры, а также ткани, которые любят тагирийцы.
– Значит он не получит в этом году от нас свои ракушки...
– Наши братья в Вохе возместят ему неполученное -- ответил Шонек.
– Как они это сделают, если им приходится спасаться?
– Некоторые наши братья скрывают свою веру. Среди них есть разные люди. И такие, которые имеют много ракушек. И такие, что служат "сильным мужам" и самому царю, и могут многое решать.
Ни хрена себе.... Похоже, у тенхорабитов целая мафия. И подтверждая эту мою мысль, Вестник добавляет: "Тшур-Хапой, кроме возмещения за свои труды и потерянные доходы, получит отныне право обратиться к нашим братьям в трудное для него время. Хотя он не верит в тенхорабубу, но к нему будут относиться, словно он один из нас. А поддержка Людей Света и Истины большое дело".
– Мы можем взять его оружие в обмен на ракушки -- предлагаю -- За такое количество ракушек, на которое он мог бы обменять свои мечи и топоры в Тагире. А ткани...
– - тут я вспомнил, что добывающие медную руду в Талу туземцы постоянно жалуются на холод, да и простывшие среди них не редкость -- Тем, кто добывает сонайский камень, нужна одежда. Может, эти ткани подойдут?
– всё-таки даже тонкие штаны и рубашки лучше, чем их полное отсутствие.
– Нужно подумать -- ответил Шонек.
– Хорошо, тогда я отправлю Тагора, чтобы он посмотрел оружие и ткани, привезённые Тшур-Хапоем. Хиштта с Шивоем пусть готовятся к путешествию, а мне предстоят разговоры с разумными и солидными мужами, типулу-таками, а потом и сонаями. Давно я не был в гостях у моих родственников в Сонаве -- добавляю. Потом вспоминаю о юридической стороне вопроса.
– У себя дома ваши братья по вере были ганеоями или дареоями?
– Скорее ганеоями -- после некоторого раздумья ответил Вестник -- Или даже хуже. Как тинса с бунса сейчас. Большинство крестьян отдаёт от трети до половины урожая тем, кто правит их землёй.
– Когда закончилась война, тинса с бунса должны отдавать только одну пятую урожая. А деревни, которые не поддержали последний бунт, всего одну десятую -- возражаю Шонеку.
– Тем более -- улыбается тенхорабит грустной улыбкой -- Земледелец из Вохе сказал бы, что люди Пеу живут, словно в Блаженном краю: земля их обильно даёт плоды, и над ними нет сборщиков податей и жадных ростовщиков.
Последнее слово опять было вохейским, но я его уже слышал раньше, когда разбирался с последствиями прошлогоднего сектантова влезания в долги к Кушме-Чике. В устах всех -- от Тагора до Шонека звучало оно только в негативном контексте.
– Тогда ты или твои помощники можете
– Думаю, это должно привлечь людей -- ответил Вестник -- В Вохе обычно, когда переселяют крестьян на новое место по воле "сильного мужа", освобождают от податей на первый год. А на следующие два или три года даётся послабление: вместо половины урожая господину достаётся пятая или десятая часть.
– Прочие же права же у них будут как у дареоев из числа жителей Пеу -- продолжаю -- Дети их и они сами могут служить регоями. Конечно, тогда от податей семья освобождается.
– Значит, наши братья будут по своему положению между гане и даре?
– уточняет Шонек.
– Да.
С удовольствием бы уравнял всех в правах и свободах. Но подобное, увы, совершенно не реально в папуасских условиях. Вот и приходится городить и нагромождать сословную лестницу. Мало того, что к ганеоям и дареоям уже прибавились "новые ганеои", средние по статусу между рабами и крепостными, так недавно сотня ганеойских семей из Вэя и Хона, пожелавших переселиться в Тинсок в окрестности Тин-Пау, была переведена в "полудареои" - обязательные для прочих представителей местной низшей касты подати им отменили, но в регои путь закрыли. Теперь вот новая социальная группа нарисовывается, которая, наоборот, будет платить налоги, но зато получает право переходить в военно-служилое сословие. Плюс к этому и тинса-бунса поделили на три группы. Причём чует моё сердце, что на этом дело не остановится: так что получим на выходе, как у вохейцев, десяток каст низших и ещё пяток высших.
– Хорошо -- ответил после очередной паузы старый тенхорабит -- Это может привлечь многих. Конечно, не каждый отважится на долгий и опасный путь через открытое море. Но те, кто решатся на такое, будут способны на большее, чем оставшиеся. Опыт всех переселений и новых поселений, которые образовывались у разных племён и народов, говорит, что на дальнюю дорогу отваживаются самые лучшие работники, да самые смелые и деятельные. А пустые люди остаются дома.
Утром я даже не знал, с чего начать: нужно было и с мастером-металлургом побеседовать насчёт организации выплавки стали и потребных для этого людских и материальных ресурсах; и с вохейским торговцем, решившим стать тенхорабитским другом, поговорить о покупке его товаров; и начать подготовку экспедиции на восток Пеу; и срочно возвращаться обратно в Тенук, дабы обрабатывать "солидных и разумных мужей" насчёт разрешения на поселение чужаков на нашем острове.
Последнее, несмотря на первоочерёдность (с учётом времени, потребного на обсуждение сначала в столице, а потом, в случае положительного решения, и с сонаями) однако сразу же решил отложить. По причине того, что столь быстрое возвращение из Мар-Хона в Тенук с последующим форсированным обсуждение вызовет ненужный ажиотаж, который может не самым лучшим образом сказаться на положительном решении вопроса.
Об этом я и сказал Шонеку, заявившись к нему спозаранку. Тенхорабитский Вестник счёл мои аргументы не лишёнными смысла. "Тебе лучше знать, Сонаваралинга, как следует решать дела с сильными мужами твоей страны" - покивал он головой. Не вызвало особых возражений и моё намерение отложить беседу с Тшур-Хапоем насчёт его товаров на более поздний срок: купец всё равно будет здесь торчать, пока не пройдут все переговоры и обсуждения в столице и Сонаве, а перед самым отплытием можно будет сторговать его оружие и ткань за меньшую цену. Торговец и так поимеет с тенхорабитов компенсацию неполученной в этот сезон прибыли. Это сектантам он теперь друг. Для меня же Тшур-Хапой обыкновенный торгаш, втридорога впаривающий наивным туземцам дешёвое тагирийское оружие.