Я, Великий И Ужасный
Шрифт:
Так я и шествовал в сторону навеса, где орудовали поварихи, погружённый в философские сожаления по поводу горькой судьбы правителя, которому нельзя убивать подряд всех, кто мешает править на благо народа и заставляет отвлекаться от обдумывания и проведения прогрессивных реформ. Да и не подряд в односторонний путь по Тропе Духов отправлять получается не всегда...
Потому, откуда нарисовался неизвестный чувак, я так и не въехал: только что кроме тройки чужеземцев и пары охранников-"макак" никого рядом не было, а в следующий миг невысокий, но плотный мужик, одетый в обычную вохейскую юбку из крашеной в коричневый и жёлтый цвета ткани, налетает на Тагора. Никто не успел среагировать, а крепыш о чём-то
Причём тузтец, судя по всему, встречей удивлён, но в то же время и обрадован. Тут, наконец, спохватившись, бывший "дикий гусь" обращается ко мне: "Сонаваралингатаки, это Кирхит, один тех троих моих знакомых, которым я отправлял весточку через наших друзей" - кивок в сторону тенхорабитского Вестника.
"Я рад видеть человека, за которого поручился Тагор" - говорю. Тузтец переводит. "Скажи Кирхиту, что мы направляемся ужинать. Если он желает, может присоединиться к нам". Тагор бросил очередь из гортанных слов. Толстяк улыбнулся, что-то ответил, сопроводив это хлестким ударом кулаком по своему пузу. "Когда это наёмник отказывается от еды" - услышал я вполне ожидаемый перевод.
На отсутствие аппетита старый тагоров знакомый не жаловался, с удовольствием уплетая за обе щёки печёные корнеплоды и обгладывая свиные ребра. Попутно ухитряясь беседовать со своим бывшим коллегой по ремеслу наёмника и заодно с тенхорабитами. Ради последних он перешёл с гортанного тузтского на вохейское шипение. Говорил Кирхит, правда, с жутким акцентом, так что даже известные мне слова я почти не угадывал. Поэтому персонально для меня то Тагору, то Шонеку приходилось делать перевод на туземный.
Оказалось, Кирхит приплыл сегодня утром на последнем из купеческих кораблей. Разумеется, нанявшись матросом. Полдня потратил на поиски своего друга Шагора, которого следует искать, согласно письму, в резиденции местного правителя. В условиях полного незнания местного языка и малой плотности носителей вохейского - задача непростая. Но нет таких крепостей, которые не способны взять бронзововековые "солдаты удачи". Хотя в нашем случае брать штурмом Цитадель не пришлось. Нужно было только найти её и попасть внутрь. Последнее при обычном папуасском разгильдяйстве в сочетании с толчеёй торгового сезона оказалось легко. По крайней мере, поискам наёмник в своём рассказе уделил больше времени, чем проникновению в мархонский кремль.
Возле самой крепости "дикому гусю" повезло упасть на хвост группе купцов, направлявшихся, как стало ясно из разговоров, на суд, который будет править какой-то Сонаваралингатаки. Причём из контекста следовало, что шишка этот "таки" немаленькая. Так может, при нём и друг Шагор обретается. Охрана у ворот не обратила на Кирхита особого внимания: одним "вохе" больше, одним меньше, какая разница, чужаки эти вообще к Сонаваралинге-таки шляются, как к себе домой.
Увидев старого своего товарища возле увешанного оружием и ожерельями из всякой всячины важного дикаря, наёмник не стал сразу же пробиваться к Тагору, а решил подождать подходящего момента. А немного послушав и разобравшись, что тут разбирают, счёл за лучшее вообще не высовываться, пока не уберётся прочь последний из купцов.
От описания пути Кирхита до берегов Пеу и от мархонского порта до Цитадели разговор перетёк к жизни приятелей-наёмников за те три года, что они не видели друг друга. Толстяк воевал, по его словам, то там, то тут. Особыми доходами от своего ремесла в последнее время похвастаться он не мог. Неудивительно, что сразу же откликнулся на приглашение старого товарища и
Мне мало что говорили названия островов и правителей, мелькавшие в речи Кирхита. В отличие от остальных участников беседы. Несмотря на то, что Тагор с Шонеком старались давать пояснения. Так что я быстро потерял нить разговора. Впрочем, кое-какие любопытные факты на заметку брал: например, общее неважное течение дел у наёмников объяснялось резким изменением внешнеполитических раскладов по местному Земноморью и окрестностям вкупе с развалом и резким сокращением торговли и упадком ремесла в крупных центрах.
Нарушение привычного баланса сил, по идее говоря, должно было бы наоборот, сильно повысить спрос на "продавцов своих мечей", как иносказательно иногда именовали наёмников. Если бы не существенное падение денежных доходов потенциальных клиентов. На службу и сейчас принимают целыми отрядами и вохейцы, и кабиршанцы, и прочие - но только плату предлагают зерновым довольствием вместо звонкой монеты или хотя бы гремящих ракушек.
Также быстро выяснилось, что родом Кирхит с Тузта, как и Тагор (впрочем, сомнений в этом почти и не было) - только в отличие от своего приятеля, родившегося в бедной, но благородной семье во внутренней части острова, происходил из портового города, да и аристократическим происхождением похвастаться не мог, будучи сыном простого моряка.
Я обратил внимание на один из двух мешков, которые Кирхит таскал с собой: вроде бы пустой, в отличие от первого, весьма увесистого, вдобавок ко всему, какие-то трубки торчат. На мой вопрос толстяк, приняв неожиданно напыщенный вид, бросил пару коротких фраз.
"Когда отряд идёт в бой, Кирхит играет на этом" - пояснил Тагор, добавив какое-то тузтское слово, видимо обозначающее музыкальный инструмент - "Веселя бога войны и внушая ужас врагам".
Я, разумеется, не удержался и спросил: "А просто так сыграть он может? Это не будет оскорблением вашего бога войны?" "Может. Не будет" - коротко ответил лучник. И бросил очередь гортанно-шипящих слов. Толстяк, усмехнувшись, взял свой инструмент в руки. Теперь ваш покорный слуга узнал в нем волынку, какую показывают в фильмах про шотландцев. И приготовился....
Увы, даже ожидание неприятного не помогло: звуки, извлекаемые Кирхитом путём вдохновенного дутья в трубки и сжиманий кожаного бурдюка, били по ушам и корёжили мой слух, не смотря на его полную немузыкальность. Я не выдержал и пары минут пытки, махнув рукой, чтобы толстяк прекратил. Шонек и Хиштта, судя по их лицам, перенесли акустический удар немногим лучше меня.
Когда "музыка" стихла и, слух начал возвращаться к вашему покорному слуге, Цитадель ещё долго не могла успокоиться: какой-то "жаворонок", успевший уснуть, спросонья витиевато ругался, где-то плакали дети, появлялся то один, то другой из моих подчинённых, интересуясь чего тут Сонаваралингатаки демонов, на ночь глядя, мучает. Приходилось объяснять народу, что потусторонние сущности не причём, а столь жуткие звуки издавал заморский музыкальный инструмент, в подтверждение своих слов кивая на Кирхита. "Макаки" уходили успокоенные. Правда, самые скептически настроенные, сдаётся мне, нисколько не поверили, оставшись при своём. Не допустите предки, ещё толстяка-наёмника в демоны запишут.
– Надеюсь, в мирное время на этом играют редко?
– спрашиваю, приходя в себя, у Тагора.
– Да, не очень часто - соглашается тот со мной.
– Это хорошо - говорю - А то беременные свиньи приплод бы теряли постоянно, а урожай б на корню гиб.
Лучник усмехнулся, оценив шутку.
А тузтский бог войны суровый мужик, коль его такая какофония веселит. Или он садист, и прикалывается, глядя, как людишки мучаются? Вполне возможно - ответственный за насилие и разрушения как-никак.