Я вернулся. Том 5

Ткачев Андрей Юрьевич

Мы с ним переглянулись. Мужчина будто бы молча спрашивал у меня, сколько времени у нас есть до того, как мы лишимся бесценного свидетеля, а я не знал, что ему ответить. Зависит от того, когда паренек последний раз получал дозу сыворотки. Не так уж и много нам повезло унести из той лаборатории, так что…

— Тогда следуйте за мной, лейтенант Кён, — явно остался недоволен его ответом полицейский и тем не менее жестом указал идти за ним дальше по коридору.

По пути в допросную ни я, ни Джинхёк не издали ни звука. Каждый из нас был погружен в свои мысли, в

отличие от ворчащего впереди нас мужчины. Слова разобрать я не мог, но общий посыл понял — как только подворачивается более-менее серьезное дело, то полиция города Хвангапур тут же заявляет на него свои права, оставляя местные участки ни с чем.

Когда прошли в комнату, оказались по ту сторону темного стекла от допрашиваемого. С нашей стороны мальчишку, сгорбившегося за столом по центру, было видно прекрасно, с его же — он мог увидеть в зеркале всего лишь собственное отражение. Здесь же располагалась необходимая для ведения допросов аппаратура и письменный стол с уже включенным компьютером.

По-видимому, никто не удосужился оказать мальчику первую помощь. Волосы его напоминали воронье гнездо, на лице виднелись кровоподтеки, а на влажной до сих пор одежде — порезы и пятна смешанной с кровью грязи. Ничего не осталось от улыбчивого мальчугана в чистой рубашечке и шортиках, каким я его запомнил во время последнего и единственного визита в дом Инхо.

Действуя, скорее, по наитию, я распахнул дверь, разделявшую нас с мальчиком, и шагнул внутрь допросной, игнорируя окрик лейтенанта Бэка. Впрочем, Джинхёк совсем не по уставу вовремя прикрыл полицейскому рот и настоятельно попросил того заткнуться.

Сперва, увидев меня, мальчишка поежился и сполз по стулу вниз так, что на поверхности осталась видна лишь его взъерошенная макушка. Тогда я осторожно сократил расстояние с ним, шаг за шагом. Вместо того чтобы усесться за стол напротив, подошел к мальчику почти впритык и присел перед ним на корточки, чтобы глаза наши были на одном уровне.

В памяти промелькнула койка, с которой мы забирали этого ребенка еще из лаборатории. Имя, напечатанное на карточке…

— Чон Кихун, верно? — ободряюще улыбнулся мальчишке, а его взгляд лихорадочно забегал по моему лицу.

Я дал ему время вспомнить. Попытка — не пытка.

— Вы?.. — наконец-то полушепотом спросил тот. В глазах его вспыхнуло понимание, и я кивнул. — Вы друг дяди Хакамады! Вы приезжали к нам… приезжали тогда!

— Приезжал.

Только сейчас я заметил на лице мальчишки помимо царапин, ссадин и синяков веточки почерневших вен. Исходя от висков, словно от корней, они разветвлялись по щекам и методично пульсировали под кожей.

Будь у меня при себе необходимая версия сыворотки, еще можно было бы обратить процесс разрушения тела вспять. Но в том-то и дело, что временно. Отсрочить неизбежное. Теперь я в полной мере понимал, почему Хёншик выбрал быструю смерть вместо того, чтобы сгнить изнутри.

— Расскажешь мне, что произошло с дядей? — участливо поинтересовался я у мальчугана. — И с остальными детьми. Как давно? И как быстро ты смог перебраться с материка на остров?

За

считаные секунды посветлевшее лицо Кихуна скукожилось от беззвучного плача. Глаза покраснели, а крупные слезы покатились по щекам.

— Дядя-я-я!.. — захныкал малец, одновременно хватая меня грязной ручкой за край пиджака.

Нет, так дело не пойдет. Его надо успокоить. Да, смотреть на это больно. Практически невыносимо, но я должен узнать столько, сколько успею за отведенное юному модификанту время.

— С дядей всё будет хорошо, если перестанешь плакать и ответишь, что с ним произошло, — стиснув зубы, попытался я достучаться до ребенка.

— С дядей не будет… не будет хорошо…

— Почему ты так думаешь?

— Они… и тетю Чи-и-и Ён!.. и всех…

— Они — те люди, из лаборатории которых мы вас забрали? — старался я сохранить спокойную интонацию. — Дядю Хакамаду и остальных забрали они?

— Они пришли, — казалось бы, он совершенно не слышал меня, — прямо ночью. Все спали. Они забрали всех, запихнули в машины, а я… а я сбежал! Я так быстро бежал, что не знал куда. Спрятался на какой-то большой-большой лодке. Страшно было, холодно, но потом я вышел и упал… Очень холодно было, дядя!

Я приложил руку к его лбу, и сердце тут же пропустило удар. Горячий, как раскаленная печка. Непонятно, от чего пацан дрожал сильнее. От страха или озноба.

— Значит, они забрали всех, вломившись посреди ночи, — подытожил я, и мальчик яростно закивал. — Когда?

— Не знаю. Дней… семь назад? Десять? Я не помню, когда та лодка поплыла… Я долго на ней сидел.

— Так. Хорошо, — вздохнул, заглядывая мальчишке в глаза. — Когда дядя последний раз делал тебе укол? Тот укол, от которого становилось легче и вы все выздоравливали. Когда?

Кихун уставился на меня остекленевшим взглядом. То ли впав в ступор, то ли прокручивая воспоминания в голове.

— Кихун! — позвал я его, повысив голос. — Когда вам кололи уколы?

— Я не помню… Они закончились. Дядя Хакамада хотел сходить за новыми, но он не знал, куда. Я слышал, как они с тётей говорили…

— Говорили о чем?

— О том, что… что там, где они брали их раньше, их уже нет.

Идиот, Инхо… придурок. Ты ведь снова мог обратиться ко мне, и я опять помог бы тебе. Поворчал бы, что тратишь мое время, но обязательно помог бы. Лаборатория, о которой он узнал, сменила локацию после того, как мы сбежали оттуда. Понятное дело, что они не стали бы подставляться снова.

Инхо, эта миловидная девчушка Ён, сироты… Каким-то образом подчиненные доктора Сугахары узнали о деревушке, в которой они скрываются, и нанесли удар тогда, когда Хакамада меньше всего его ожидал.

Хотя это был всего лишь вопрос времени. Все эти дети изначально были обречены, вот только умереть в лаборатории, прикованными к холодным металлическим столам, они не заслуживали. Никто такой участи не заслуживал…

Я поднялся на негнущихся ногах. Бросил на мальчишку, сидящего передо мной, последний взгляд и уже развернулся, чтобы уйти, но меня снова схватили за край пиджака.