Я вернусь
Шрифт:
– Даня! – Валька тут как тут. Явилась не запылилась, сейчас небось будет спрашивать, что ей Вася подарил.
– Ну, что тебе Вася подарил? – поинтересовалась подруга, по-хозяйски проскальзывая в контейнер и наливая себе немного чая из термоса Богданы. Гладкая, лоснящаяся, похожая на свежий масленый блин.
– Что подарил, то подарил, – отмахнулась та, но затем, подумав, прибавила: – Шикарный букет цветов, я даже и названия таких не знаю, и ночью такое мне исполнил, – Богдана закатила глаза в попытке передать всю степень восторга,
– Ашотик мне шубу покупает, – с нескрываемой смесью жалости и превосходства сообщила та.
– Надо посмотреть, у меня, кажется, есть пятьдесят второй где-то, – не осталась в долгу Богдана.
– Ой, ну что ты. Ашот сказал норковую брать, настоящую, из Греции, а не из Китая.
Богдана замерла, переваривая оскорбление, а затем, уперев руки в бока, развернулась и начала надвигаться на подругу:
– Ты на что это намекаешь? Это у кого тут Китай? Я же тебе лейблы показывала, там написано – мейд ин Грис, что неясно? Или ты хочешь сказать, что я вру, а?
– Дань, ну ты чего, чего? – Валя оперативно поставила крышку термоса со все еще дымящейся жидкостью на коробку, служившую Богдане столом, и прицелилась проскользнуть в небольшое пространство между наступающей подругой и стеной контейнера. – Это я так, пошутила, – попыталась дать задний ход.
– Шутница, ты посмотри! – Богдана не желала успокаиваться, накопившиеся со вчерашнего дня чувства требовали выхода. – А жена Ашота знает, что ты с ним путаешься? – визгливо поинтересовалась она.
– Дань, ну я же тебе рассказывала, он с женой своей давно не живет.
– Да? А чего это он с ней и тремя детьми по магазинам на выходных ходил, я сама видела! И жена у него беременная, – вынула козырь из рукава Богдана.
– Врешь! – Валентина замерла, сраженная таким вероломством.
– Я вру? – театрально рассмеялась Богдана.
– Да! – выкрикнула Валентина и мелко затряслась, словно слон, увидевший мышь. – И шубы твои китайские!
– Ах ты сволочь, а ну пошла отсюда! Думаешь, как с армяшками спуталась, так можно и других оскорблять? Я жене Ашота все расскажу!
– Девушка, в какую цену вот эта шуба?
Богдана подскочила как ужаленная – клиент! Валентина, воспользовавшись ее замешательством, выбралась из контейнера и на прощание шепнула:
– Мы с тобой еще поговорим.
– Так в какую цену? – настойчиво повторила румяная женщина, похожая на колобка из детской сказки. Простое круглое лицо без следов макияжа. Одета в безразмерный пуховик, на голове платок. Пройдешь и не оглянешься – тетеха тетехой.
Стоявший рядом с ней мужчина был куда интереснее. Высокий, стройный, где-то от сорока до пятидесяти. Из-под аккуратной вязаной шапочки выглядывают темные волосы с импозантной сединой. Богдана снова пожалела, что не лето и не видно ее главного достоинства – настоящей груди пятого размера.
– Мужчина, заходите, сейчас все расскажу, – на всякий случай распрямляя плечи и отбрасывая с глаз пережженную
– Да это не мне, – улыбнулся мужчина, – это вот жене моей, ее одеть надо, – он обнял колобка за плечи и слегка выдвинул вперед, – заходи, Зоечка, сейчас девушка все нам покажет.
Зоечка не сдвинулась с места, злобно зыркнув в сторону подозрительно оживившейся торговки. Та, несмотря на ранний час, сверкала розовой помадой и перламутровыми тенями, длинный нос удачно скрыт неплохой стрижкой, ради которой она отказалась от шапки, несмотря на холод. Накинула на голову капюшон и так и стреляет глазками.
– Эта шуба у меня в одном размере, она не подойдет, это на стройную девушку вроде меня, – продолжила топорно кокетничать Богдана. Колобок занервничал и принялся сверлить ее взглядом.
– Так и Зоечка у меня тоже стройная, – добродушно ответил мужик.
Богдана окинула колобка оценивающим взглядом.
– Знаете, у меня должна быть шуба пятьдесят четвертого размера…
– Боря, пошли дальше. – Колобок вдруг схватил мужчину за руку и потянул прочь от контейнера.
– Зоечка, подожди, давай посмотрим все-таки, а вдруг что-то хорошее? – не понял муж.
– Не надо мне ничего от такой хамки! – вдруг взвизгнул колобок.
– Да вы что? – захлебнулась от негодования Богдана. – Это кто тут хамка?
– Ты! Глаза завидущие, да чтоб ты ничего не продала сегодня, – разошлась Зоечка, хватая обалдевшего мужа за руку и волоча его по коридору между контейнерами. Коллеги-продавцы уже высыпались в проход, с интересом наблюдая за спектаклем. Колобок чуть не поскользнулся на скользкой от выпавшего вчера вечером снега земле, но муж успел ее вовремя поймать. Тихонько перешептываясь, они заковыляли прочь от Богданиного контейнера.
– Жрать меньше надо! – не сдержавшись, выкрикнула Богдана и одним махом выпила остывший чай, отворачиваясь от любопытных глаз и смахивая злые слезы. Вот почему одним мужья да любовники, которые шубы покупают, а у нее только Вася без шиша в кармане?
– Это кому тут меньше жрать надо? – раздалось за ее спиной зловещее шипение, и Богдана резко обернулась, понимая, что мама была права, когда говорила держать язык за зубами.
– Ай, мама, больно! – захныкала Богдана, когда мать приложила к свежей царапине перекись водорода.
– Молчи, дура! Это же надо было – с клиенткой подраться! – заорала Людмила Степановна. В последнее время глупость дочери переходила все границы и лишала ее последних сил.
– Да эта психованная меня приревновала, увидела, что ее мужик слюнями начал капать. Я что, виновата? – Богдана отвела материнскую руку и смачно хлебнула чаю с коньяком – «для успокоения».
– Дура ты, Даня! – успокаиваясь, пробурчала мать. – На тебя мужики стойку делают, ты еще жизнь свою так можешь устроить, а ты с какими-то бабами на базаре дерешься!