Я вещаю из гробницы
Шрифт:
Я открыла шкафчик под раковиной и наконец в проволочной корзине нашла то, что искала: картофелину.
Наполовину очистила ее, потом порезала на настолько тонкие ломтики, что сквозь них можно было бы читать Библию. Соорудив из них влажные припарки, я, убрав салфетку, разложила их на ее руке и запястье.
— Больно, — сказала мисс Танти, уставившись в мое лицо огромными лунными глазами, ее очки валялись на полу осколками.
— Не повезло, — ответила я.
28
Я
Я помчалась за угол и на Хай-стрит и через минуту уже колотила в дверь коттеджа констебля Линнета, часть которого служила полицейским участком Бишоп-Лейси.
Через на удивление короткое время взъерошенный констебль был уже в дверях, натягивая синюю форму, нахмурив лоб и выгнув брови.
— В доме мисс Танти! — закричала я. — Быстро! Попытка убийства!
Оставив изумленного констебля стоять в дверях, я бросилась в противоположном направлении к приемной доктора Дарби.
Будет ли мисс Танти еще сидеть в кухне, когда придет полиция? У меня были причины полагать, что да. Во-первых, у нее шок, а во-вторых, она не родилась с умением бегать на короткие дистанции. А в-третьих, прятаться негде. Бишоп-Лейси слишком мал для убежища.
Мне повезло. Когда я добралась до приемной, доктор Дарби был уже на улице и с помощью ведра и губки смывал пыль и грязь сельской практики со своего «морриса».
— Мисс Танти обожгла руку, — сказала я ему, задыхаясь. — Взрыв эфира! Я уже приложила немного холодного эфира и примочку из картофеля.
Доктор Дарби кивнул с умным видом, как будто такие происшествия случались с ним каждое утро перед завтраком. Когда он нырнул в свою приемную за чемоданчиком, я снова бросилась бежать.
Я могу его опередить. По крайней мере, надеюсь на это.
Но его «моррис» обогнал меня, не успела я еще добраться до Коровьего переулка.
Я догнала констебля Линнета в тот момент, когда он подошел к калитке мисс Танти.
— Стой тут, — приказал он, поднимая руку с весьма официальным видом. — Снаружи, — добавил он, как будто я могла не понять.
— Но…
— Никаких но, — отрезал он. — Теперь это сцена преступления. У нас есть приказ.
Что он имеет в виду? Инспектор Хьюитт официально запретил пускать меня?
После всего, что я для него сделала?
Констебль Линнет скрылся в доме до того, как я успела задать еще хоть один вопрос.
Через секунду мисс Танти снова начала орать.
Зайдя за угол стены, окружавшей кладбище, я наткнулась на отца, Фели и Даффи, шедших по дороге навстречу мне.
Жар от взрыва эфира оставил на моем лице ощущение, как от радиации, но теперь я по крайней мере знала из первых рук, что чувствовала мадам Кюри.
Мои
— Ты только посмотри на себя! — воскликнула Фели. — Где ты была? Ты не можешь в таком виде идти в церковь, правда, отец?
Хотя отец бросил взгляд в моем направлении, я знала, что он меня на самом деле не видит.
— Флавия, — вот и все, что он сказал, перед тем как вяло отвести взгляд прочь и сфокусироваться на каком-то своем далеком горизонте.
— Я думала, ты болеешь, — заметила Даффи.
Именно Даффи всегда откапывала инкриминирующие детали.
— Мне уже намного лучше, — сказала я, внезапно вспомнив, что у меня до сих пор круги от сгоревшей пробки вокруг глаз.
— Всем доброе утро, — произнес голос за моей спиной.
Это был Адам Сауэрби. Я не слышала, как он подъехал на своем тихом «роллс-ройсе».
— Что с тобой произошло? — поинтересовался он. — Перегрелась на солнце?
Я кивнула. Была готова обнять этого человека.
— Я только что из приемной доктора Дарби, — сказала я, что правда. — Он говорит, не о чем беспокоиться. — Что ложь.
— Гм-м-м, — протянул Адам. — Что ж, боюсь, я не доктор, но я знаю парочку трюков из моих скитаний по Лимпопо и другим местам. Если с тобой все в порядке, Хэвиленд, — сказал он, обращаясь к моему отцу, — я думаю, мы…
Отец рассеянно кивнул с таким видом, как будто он не слышал слова Адама, а просто пытался удержать голову, чтобы она не скатилась с плеч в грязь.
— Пойдемте, — сказала Фели. — Мне надо еще раз пробежать псалом, и у меня нет времени…
Она махнула рукой в мою сторону с таким видом, будто говорила: «на некоторых». Ей очень хотелось скорее сесть за орган, знала я. В конце концов, сегодня ее официальный дебют в роли органистки.
Отец продолжал рассеянно смотреть в поля, но когда Фели и Даффи двинулись к двери в церковь, он медленно — почти послушно — пошел за ними.
Даффи оглянулась на меня через плечо, как будто я уродец в пип-шоу.
Что, черт подери, — задумалась я, — может происходить с продажей Букшоу? Я была так занята своими заботами, что даже не подумала спросить.
Не осмелилась спросить.
Но теперь, когда я увидела отца, похожего на привидение, глубоко внутри меня что-то зашевелилось.
В некотором роде я им гордилась. Какие бы демоны ни грызли его нутро, они не воспрепятствовали ему исполнить свой пасхальный долг. Где-то внутри мой отец оставался человеком, имеющим веру, и я надеялась ради него самого, что этого будет довольно.
— Сюда, — говорил Адам, уводя меня за церковь, дальше по кладбищу, мимо дремлющей вечным сном Кассандры Коттлстоун на берег реки.