Я видел как плачут животные

Бондарчук Максим Сергеевич

По правде говоря, он застал меня в тот самый момент, когда сон, а вместе с ним и кошмар уже начали отступать, уступая место бодрствованию. Я научился контролировать свой сон, но сегодня почему-то проспал. Наверное, это мог сказаться на мне искусственный сон на борту космического корабля, - подумал я и вновь обратил внимание на странный гул, доносившийся из открытого кем-то окна. Я поднялся с кровати, подошел почти вплотную и увидел как черное облако, словно гигантский жук-навозник, толкающий вперед своими маленькими лапками кусок навозной кучи, двигал прямо на нас грозовой шторм невиданных масштабов.

Энергетический купол, защищавший все живое в этом месте, вибрировал и искажался под напором стихии. Вокруг в одночасье все вымерло. Свет нигде не горел, людей тоже не было видно, а единственное место, где хоть как-то можно было разглядеть жизнь, было здание администрации. На предпоследнем этаже суетились люди. Кто-то бегал из стороны в сторону, перетаскивая ящики, кто-то стоял молча, всматриваясь в прибор похожий на древний телескоп. Одним словом все замерло и выжидало. Ждал и я. Мне просто ничего не оставалось делать как истуканом стоять у самого подоконника и глядеть в небо, закрытое от меня золотисто-желтой пеленой энергетического щита, переливавшегося всеми возможными оттенками своего цвета.

Ударил гром, а за ним на горизонте появились первые очертания двух небольших торнадо.

Света вошла неожиданно. Она уже откуда-то знала, что я не сплю и уверенным шагом направилась ко мне. Угрюмо заметила, что я спал в одежде, а это запрещено правилами безопасности, хотя мне, как редкому гостю с Земли, она, так и быть, простит это маленькое нарушение.

– Вы, наверное, проголодались, - сказала она, услышав как внутри моего желудка забурлило, - Там уже все готово. Пойдемте.

– А как же это?
– я указал на чернеющее небо и торнадо, увеличивающиеся с каждой секундой.

– Это?
– она безразлично махнула рукой, - Не бойтесь, такое здесь почти каждое утро. Вы привыкните.

И правда, когда мы вышли за дверь и немного прошли вперед, так, что порывы ветра, пробивавшиеся сквозь барьер, настигли нас у разграничительной в двадцати метрах от дома, я увидел как люди начали потихоньку выбираться из своих убежищ и словно тени, направлялись к своим местам работы. Страха не было, а может и был, я точно не мог сказать, но привыкнуть к такому зрелищу, когда нерукотворное чудовище брело прямо в нашем направлении, тяжело перекидывая лапы, как древний дракон, испугаться было немудрено. Но люди не обращали на это внимание и до самого конца пути, когда я и женщина уперлись в двери небольшого здания, откуда тянуло приятным ароматом свежеиспеченного хлеба и корицей, это было наибольшим удивлением, что довелось мне испытать.

Здесь пахло хлебом.

Таким знакомым и аппетитным, что слюна так и норовила скатиться изо рта.

– Прямо как на Земле, - заметил я, входя все глубже в столовую, где в такую рань (по местным меркам) было всего четыре человека.

Мы сели у самого края, почти у окна, откуда открывался красивый вид на горный хребет, тянувшийся вдоль всего горизонта, оскалившись на нас громадными зубами-вершинами. Заказали еду.

– Как спалось?
– спросила она, глядя на то, как я ковыряю вилкой принесенный стэйк.

– Так себе. Я вообще мало сплю, а сегодня что-то проспал больше обычного.

– Вы не едите.

– Что, простите?

– Вы не едите, - Света указала своей

вилкой на кусок жареного мяса, который никак не хотел оседать в моем желудке.
– У вас нет аппетита или вы не привыкли к такой еде?

– Да нет, все не так. Она прекрасно пожарена.

Прошла минута неловкого молчания, а я так и не притронулся к еде, хотя пытался всеми силами протолкнуть в горло еще дымившийся кусочек стэйка. Наконец, когда пересилить себя я так и не смог, мне пришлось признаться, что говядину я не ем уже очень давно, да и мясо в целом тоже.

– Вы вегетарианец?

– Нет-нет. Я ем мясо, только несколько в ином виде. Знаете такие тюбики с желеобразной жидкостью, - я вы выпрямил руку и согнул большой и указательный палец до размера, примерно напоминавшего тюбик зубной пасты, - в них есть все, что надо организму. Белки, в том числе и животные, жиры, углеводы, клетчатка и прочее. Мне хватает.

Мясо вскоре полностью остыло и превратилось в кусок красно-черного кирпича.

– Что насчет пропуска?
– заговорил я вновь, пытаясь сменить тему разговора, - вы сказали, что добудете пропуск.

Женщина кивала головой, прожевывая и проглатывая остатки своего завтрака.

– Все сделано, - говорила она, - вот сейчас и пойдем. Нас кстати там ждут и вы все узнаете подробнее.

Когда трапеза была окончена, мы вышли наружу тем же путем. Я так и не притронулся к еде. Поднос с завтраком забрали практически сразу ,стоило нам встать из-за стола и сделать несколько шагов в сторону выхода. Здесь все шло в переработку, говорила Света, указывая как моя порция опускается в специальную печь, где зыбило ярко-синее пламя.

– Оно сгорит?

– Не совсем, - мы вышли за пределы столовой, - процесс автоматический, система сама отделить еду по категориям и переработает в соответствии с установленным алгоритмом. Ваш стэйк вернется в прежнем виде, еще более сочный и вкусный, но уже чуть позже, когда из расплавленных белков, жиров и углеводов, его соберут как детский конструктор.

– Безотходно.

– Именно.

На улице зрелище уже было другим. Тучи, которые всего полчаса назад казались таким далекими, теперь подошли почти вплотную к куполу и всей своей массой давили на него, заставляя энергетические потоки, питавшие его от двух бесперебойных станций, искриться и пульсировать. Вся эта огромная конструкция над нашими головами напоминала живую ткань, натянутую на город и жившую по каким-то своим, только ему известным законам. Люди под ним, вышедшие на улицу и колонной направлявшиеся к перрону, откуда через несколько минут отправлялся очередной поезд к Эндлеровскомуместорождениюметума, даже не обращали на него внимания, словно его никогда и не существовало.

– Воздух снаружи за куполом ядовит. Можно находиться только в специальном костюме и с баллонами сжатого кислорода.
– говорила Светлана почти повторяя слова Сэма.

– Я знаю, ваш...сын рассказывал мне об этом, когда встретил меня.

Она улыбнулась.

– Он такой, да. Сэм вообще любознательный парень. Если бы ему удалось выбраться отсюда и поступить в какой-нибудь престижный университет, бьюсь об заклад, он стал бы там одним из лучших. А так ему приходится довольствоваться лишь лекциями профессора Иванова.