Я вижу пламя

Кудинова Анастасия

Глава 5

Проснувшись, я посетила ванную и оделась в легкие шорты со свободной футболкой. Обследовав дом, я заметила отсутствие тети, зато нашла на холодильнике записку:

«Буду поздно. Не жди меня. Позавтракай хлопьями, а в обед пожарь яичницу. Если освобожусь пораньше, то принесу на ужин еду их „Taho“.

Не скучай!

Сара».

С такими темпами мы с ней не сблизимся. Она будет пропадать на работе с утра до вечера, что мне на руку, как ни странно, а я стану обдумывать, когда и где склеить ласты.

Наверное, сегодняшний день будет моим последним.

Без

понятия.

И я нисколечко не жалею, что скоро уйду из жизни. Мне лишь жаль тетю. Как она воспримет мою потерю? Что случится с ней после моего «ухода»?

Ох…

Лучше не стану об этом думать.

Выпив крепкий кофе, я навела уборку в доме, затем еще раз порылась в интернете, просматривая способы, как проще убить себя. Некоторые писали, мол, суицид совершают только слабые, не сумевшие прижиться в этом мире люди, а другие доказывали абсолютно обратное их словам.

Вот лично я считаю, что самоубийство — лишь легкий способ избавления от всех невзгод, слез и душевной боли.

Это выход.

Единственная незапертая дверь из закрытых.

И кто осмелится ее отворить и зайти внутрь — не считается слабым.

Захлопнув крышку ноутбука, я измученно выдохнула, падая на кровать. Почувствовав под телом мягкость постели, сомкнула веки, пытаясь найти плюсы своего существования, которых таковых и не имелось. Были лишь минусы, потихоньку убивающие меня изнутри…

Вспомнив родителей и то, как с ними проводила время, я расплакалась. Снова. Теперь я могла дать волю настоящим эмоциям, а не тихо рыдать, ведь в доме никого кроме меня не находилось. Слезы, покрывающие щеки, скатывались к шеи, нос заложило, и я почувствовала нехватку воздуха. Упав с кровати и небрежно распластавшись, я закричала, со всей силы обрушив кулаки на пол. Всхлипы, слетающие с губ, казалось, слышались за пределами комнаты.

Почему жизнь так жестока?

Почему все это случилось со мной?

За что так Бог наказал?

ЗА ЧТО, ЧЕРТ ПОБЕРИ?!

Не знаю, сколько я лежала за пределами кровати плача, но судя по ярким лучикам солнца, падающим на лицо, примерно до обеда. Решившись встать, а не валяться, словно неподвижное бревно, я потопала вниз, затем зашла в ванную. Ощущение опустошенности на душе, смешанное с другими, заставляло меня просто повесить руки и рухнуть на кафель, будто сломанная кукла. Противясь ему, я старалась твердо стоять на ногах по какой-то неизвестной причине.

И что мне мешает сделать подобное?

Грязный пол или непослушное тело?

Включив кран и повернув его на холодную воду, я уперлась ладонями о края раковины и наклонила голову, не имея ни единого желания заглядывать в зеркало, чтобы в нем потом увидеть уродку. Помыв лицо под ободряющей струей, я надела наушники, устроилась на белом диване в гостиной, выбирая недавно закаченную в телефоне музыку. Послушав несколько грустных песен, которые сделали мое настроение еще паршивее, я не заметила, как наступил вечер. Небо за окном приобрело темные краски, красавица-луна поселилась на нем, тускло освещая очертания деревьев и домов на улице.

Весь день я провела зря. А могла бы уже покончить собой.

Так, ладно, когда буду действительно готова — совершу суицид.

У меня еще будет время на это.

И я не могу сказать,

что не боюсь вскрыть себе вены.

Мне страшно в какой-то степени. Пусть в самой малой…

Резкая боль в голове принудила меня снять, наконец, наушники и подняться с места. Оглядевшись вокруг, я поняла, что мне срочно нужно на свежий воздух, а ни то сойду с ума. Плюс, не мешало было бы все обдумать о самоубийстве в более иной обстановке, где нет стен.

Поднявшись в комнату, я надела поверх футболки серую кофту на замке, шорты сменила на брюки с резинкой, затем, обувшись в кеды, накинула волосы на лицо. Ключ от дома долго искать не пришлось — он покоился в вазочке, поэтому я быстро закрыла им дверь, выйдя на улицу. Покинув ограду, я направилась куда-то по узкой тропинке, ведущей в черную неизвестность. Легкий ветерок обдувал открытые участки кожи, дома, располагавшиеся по обе стороны от меня, казались мрачнее и выше, чем в Сиэтле. Я шла, не глядя куда, постоянно поворачивая и избегая рядом стоящих фонарей, чтобы их свет не падал на мое лицо, которое могли разглядеть одинокие прохожие. Забредя в какой-то переулок, где маячились мусорные баки, и летал зловонный запах, я резко остановилась, заметив вдалеке толпучку смеющихся парней с сигарами в руках. Не рискнув пройти мимо них, я быстро развернулась, когда ощутила на себе чей-то взгляд, потом, стараясь не выдавать своего испуга, пошла обратно к дому, нервно сглотнув.

— Эй, парни! — раздался гнусавый голосок, заставивший мое тело впасть в тряску. — Там, кажется, заблудилась одна малышка.

— Заблудилась? — басом прогремел другой. — Тогда мы ей поможем.

С неистовой скоростью застучавшее в груди сердце велело мне уносить ноги, мгновенно приросшие к асфальту. Стараясь не впадать в панику, я побежала, услышав сзади несколько пар тяжелых шагов. Сжав крепко губы, чтобы не закричать и не разорваться в диких воплях, я хотела уже выбежать из переулка, как вдруг почувствовала на своей талии грубые мужские руки, оттащившие меня вглубь мрачного места и пригвоздившие к кирпичной стене. Не успев позвать на помощь из-за легшей на рот ладони, я дала волю слезам, сопротивляясь и извиваясь возле трех, схватившись меня подонков. Два парня, наверное, на год-два старше меня, с озорными похотливыми глазами и одинаковыми куртками, держали мои запястья выше головы, да зажимали бедрами тело. Их дружок, по всей видимости, главарь банды, стоял посередине, прижав руку к моим губам и плутовски улыбаясь. Его колено разместилось между моими ногами, отчего я пыталась тянуться вверх, лишь бы не встретиться с ним. В отличие от двойни, он был здоровее, сильнее и в кепке с отодвинутым назад козырьком.

— Ты знаешь, что опасно гулять в такое время суток? — поинтересовался кучерявый, на котором красовался головной убор.

Дернувшись, я попыталась поддаться вперед, но не смогла, парни по бокам крепче сжали запястья, и я глухо вскрикнула от боли.

— Ах, да, прости, ты же не можешь ответить, — ухмыльнувшись, снова произнес он, медленно запуская пальцы под толщи моей одежды.

О Боже…

Зачем я только переступила через порог дома?

Со мной же сейчас непонятно что сделают, а потом, возможно, убьют! Кто знает. Конечно, я бы хотела умереть, но не такой мерзкой смертью.