Я вижу тебя

Дорн Линн Ван

— Умоляю, — простонал Мигель, когда Олдридж разорвал поцелуй.

— Тебе еще больно? Ну знаешь. С прошлого раза?

Мигель энергично замотал головой.

— Нет. Вовсе нет. Ну, может быть, un poquito [21] , но ничего страшного. Estoy bien [22] .

Олдридж зарычал — адски сексуально — и потянул Мигеля со стола.

— Пойдем.

— Куда? — спросил Мигель, неуклюже торопясь за доком, чувствуя себя при этом полным придурком, но желания

потрахаться не теряя. Охренеть просто. Док превращал его в похотливого кобеля. — Наверх? — Мигель представил себе, какой могла бы оказаться спальня Олдриджа. И очень надеялся, что кровать у него большая.

21

Un poquito (в пер. исп.) — Немножко

22

Estoy bien (в пер. исп.) — Все в порядке

— Нет. Слишком далеко, — док повернул в какую-то уютную комнату, очень напоминавшую гостиную, но без телевизора. В центре стояла огромная круглая подставка для ног. Олдридж накинул на нее плед и подтолкнул к ней Мигеля. — Устраивайся. Лицом вниз.

Мигель подчинился. Это был единственный разумный и рациональный способ действовать. Он чувствовал себя беззащитным и немного нелепым, но потом руки профессора коснулись его ноги, и вся неловкость испарилась.

— Скажи, что и смазка у тебя с собой. Она лежала в заднем кармане. Потому что...

Олдридж ударил его по заднице.

— Кто здесь главный?

Очень коварный и интересный вопрос. Технически — Олдридж, полностью одетый, в отличие от голого Мигеля, скованного наручниками и нагнутого над изысканным пуфиком. Но Мигель кое-что о контроле знал, и как это все работало тоже, и сейчас вовсе не профессор дергал за ниточки. Но, несмотря на это, или возможно именно по этой причине, Мигель ответил:

— Ты, papi.

Ладонь огладила ягодицу, по которой Олдридж не бил.

— Ты удивительный, Мигель. Ты знаешь? Ты идеален везде, — смазанный большой палец прошелся по анусу.

Мигель застонал. Никак не смог сдержаться.

— Мы так и не определились со стоп-словом, — произнес Олдридж. — Как я должен понять, что мне следует остановиться?

Мигелю хотелось проорать, что последним его желанием будет остановиться, но он заставил себя сосредоточиться, несмотря на дразнивший его до потери сознания палец.

— Можно, конечно, что-то придумать, но зеленый, желтый и красный проще запомнить. Papi, боже мой, да трахни меня уже.

Палец скользнул внутрь, двигаясь плавно туда и обратно. Затем к нему присоединился второй.

— Еще, блять. Еще.

Третий палец. Олдридж растягивал его с безжалостным терпением, заставляя Мигеля стонать и материться. Ловкие пальцы оглаживали простату — едва заметно, а потом грубее, выбивая весь воздух из легких Мигеля.

— Пожалуйста.

И наконец что-то горячее, твердое и одновременно мягкое проникло в его тело.

— Боже мой, — пробормотал Олдридж. — Такой узкий, — он вошел до упора. — Такой красивый. Все хорошо? Какой цвет?

— Verde [23] , засранец. Зеленый, зеленый, зеленый!

Олдридж вышел на всю длину, а затем двинулся обратно. Скованные за спиной руки одновременно расстраивали и доставляли Мигелю

неудобства, но было так круто от мнимой беспомощности. Его член, который уже тряпочкой должен был висеть, терся об одеяло, требуя третьего оргазма. Будет неприятно. Мигель это понимал, как и то, каким фантастическим будет оргазм. Охренительно эпичным.

— Ну же. Отымей меня. Жестче. Жестче! Я хочу завтра тебя чувствовать. Я всю чертову неделю хочу тебя чувствовать. Трахни меня!

23

Verde (в пер. исп.) — зеленый

Олдридж просунул руку между их телами и начал дрочить Мигелю.

— Я не кончу раньше тебя. Так что давай. Я знаю, ты можешь. Непослушный мальчик. Давай же, мать твою. Кончи для меня.

И Мигель кончил, жестко, было больно и охренительно, и в тот момент парень подумал, что если бы умер прямо сейчас, оно того бы стоило.

Олдридж вышел из него и горячими струями кончил на спину.

— Черт, — пробормотал он. — Блять. Ничего страшного, что я кончил на тебя? Наверное, нужно было сначала спросить.

А Мигель, по ощущениям которого в теле не осталось ни одной косточки, заржал так, что перехватило дыхание. 

Глава 18

Олдридж получает именно то, что ему так необходимо

Пятница, 6 декабря.

Гостевая ванная.

Эванстон, штат Иллинойс.

Удерживая левой рукой использованный презерватив, Олдридж поднялся и обвел взглядом Мигеля. Он по-прежнему был прекрасен, даже скованный идиотскими наручниками с розовым мехом. Шея и спина — изящные, кожа — гладкая, темно-золотистого оттенка, мышцы под ней фактурно выделялись. Олдридж с легкостью мог рассмотреть каждую в отдельности: трапециевидные, дельты, широчайшую мышцу спины и наружные косые мышцы живота. Мигель был самым прекрасным созданием из всех виденных Олдриджем, который вообще не имел представления, что с ним делать.

Помимо того, чтобы расстегнуть наручники. Это он мог. Но едва он успел склониться, как Мигель сделал непонятное движение большими пальцами, и наручники отстегнулись, сорвавшись с его запястий прямо на пол.

— Прости, — Мигель задыхался от собственного смеха. — Не сдержался. Боже. Это было очень ярко. Я сейчас... — он неопределенно махнул рукой в сторону улицы. — Дай мне минутку. Или десять. Черт.

Олдридж ушел в сторону кухни, где выкинул презерватив в мусорное ведро. Мужчина вымыл руки, поправил на себе одежду, собрал все раскиданные вещи Мигеля и вернулся в гостиную. Сейчас сердце грохотало громче, чем во время секса. Эта часть его всегда пугала.

Мигель сидел на диване, завернувшись до талии в плед, сброшенный Олдриджем на пуфик.

— Ох, эй. Одежда. Круто, — парень протянул руку и слегка поморщился.

— Тебе больно, — Олдридж почувствовал себя гадко. — Я сделал тебе больно.

— Я сам тебя об этом попросил, papi. Estoy bien.

Олдридж прищурился.

— Ты пытаешься пассивно-агрессивно обучить меня испанскому?

— Un poco, — Мигель большим и указательным пальцами показал примерно полсантиметра.