Я вижу тебя
Шрифт:
— Нет, — Олдридж раздвинул ноги шире и сомкнул на своем члене большой и указательный пальцы правой руки. — Сначала съешь это. На коленях, — Олдридж ждал дальнейших действий Мигеля.
Глаза парня вспыхнули лукавым светом, а потом он склонился и потерся стыком губ по головке профессорского члена.
— Попробуй tembleque. Он действительно вкусный, — Мигель облизал губы и втянул член Олдриджа в рот.
Мужчина взял чашку слегка трясущимися руками и зачерпнул пудинг. Десерт был прохладным, сладким
Рот Мигеля на контрасте был горячим, минет — безжалостным и требовательным. Мигель застонал и впился пальцами в бедра Олдриджа. Мужчина чувствовал, как Мигель со всех сторон окружал его своим теплом, всем своим существом сосредоточившись исключительно на Олдридже.
Профессор к такому совершенно не привык. Даже приблизительно.
Олдриджа накрыло оргазмом со смущающей скоростью, и он спустил в рот Мигеля раньше, чем успел об этом предупредить. Олдридж собрался уже пробурчать извинения, но в последний момент сдержался. Вместо этого он произнес единственное слово практически не дрожавшим голосом:
— Удовлетворительно.
Мигель проглотил и рассмеялся.
— Значит, ты меня все-таки не завалишь на экзаменах?
— Думаю, это сойдет за дополнительные баллы, — согласился Олдридж.
Мигель взял свою чашку и принялся за tembleque.
— Да ты издеваешься. Этот минет тянет на «отлично». Он достоин наивысшей оценки. Удовлетворительно, как же.
Олдридж опустил на стол свою тарелку и внезапно испытал неловкость. Он поправил на себе одежду, но ремень оставил расстегнутым. Ему очень хотелось спросить Мигеля, что дальше, но профессор понимал, что в каком-то смысле именно он должен был направлять их вечер. Но проблема заключалась в том, что Олдридж понятия не имел, что делать дальше, поэтому поднялся, собрал посуду и сложил ее в посудомоечную машину.
Затем развернулся.
— Ну... — начал он, но потом замолчал.
Мигель снова стоял на коленях, но теперь уже голый, сцепив при этом руки в замок на затылке. В таком положении его грудь и пресс выделялись особенно аппетитно.
Половина Олдриджа — та самая, что заставляла Мигеля становиться на колени — вышла на первый план.
— Когда я буду оценивать работу на занятиях, мистер Кордеро-Руис, ваш упорный труд, безусловно, будет принят во внимание.
— Спасибо, Профессор, — покорно ответил Мигель, но с легкой улыбкой. — Я стремлюсь вам угодить.
Олдридж подошел ближе и коснулся темных волос Мигеля.
— Ваши усилия не остались незамеченными, — Олдридж думал, что одного минета его члену на вечер хватит: яйца были самым приятным способом опустошены, но как оказалось нет. Член мужчины снова начинал напрягаться. — Боже, — пробормотал профессор. — Знаешь, если ты добьешь меня своими выходками, то «автомат» на моих занятиях получить не удастся.
Мигель уткнулся носом в бедро Олдриджа.
—
Олдридж снова погладил Мигеля по волосам, касаясь пальцами сцепленных в замок рук парня.
— А ты... может, хочешь добить меня наверху?
Мигель уставился на профессора сквозь свои невозможные ресницы.
— На этот раз в настоящей кровати?
— Да. Только если для твоего уровня «извращенности» это не слишком обычно.
— Угу. И это я тут главный извращенец. Пожалуйста. Отведи меня в свою постель. Займись со мной запредельно ванильным сексом под тихие звуки джазовой музыки.
Олдридж потянул Мигеля за волосы.
— Не понял?
— Вам, белым парням, ведь нравится такое?
Профессор нахмурился, пытаясь решить, стоило ли обидеться.
— Идиот, — ответил он в итоге.
— А какая тебе нравится музыка? Ставлю на альтернативную. Ты не похож на любителя хип-хопа.
— Я не слушаю музыку, — Олдридж чересчур важно фыркнул. — Только подкасты и аудиокниги.
Мигель задрал подбородок и выгнул бровь.
— Серьезно?
— Да. Сейчас я слушаю книгу о пищеварительном тракте.
— Как-то...
— Ото рта, — Олдридж обвел пальцем полные губы Мигеля. — До ануса, — он кончиком ботинка постучал по округлой заднице Мигеля.
— О-ох.
— Если хочешь, можешь помочь мне с учебой.
Лицо Мигеля потемнело, зрачки расширились, добавляя большей черноты его глазам.
— Э-э, хорошо.
Олдридж приподнял бровь, но ничего не сказал. Он удивлялся самому себе, но останавливаться не собирался, как и задумываться над своими инстинктивными действиями. Это работало не только в отношении одного него или Мигеля, а их обоих, и Олдридж очень боялся все испортить.
— Да, то есть. Да, Профессор.
Олдридж провел пальцами по щеке Мигеля.
— Хороший мальчик. А сейчас, наверх. Нет. Я не просил тебя вставать. На четвереньках, — он наблюдал, как неловко Мигель поднимался по ступенькам, как двигалась его замечательная задница и подпрыгивала эрекция. — Стой! — потребовал Олдридж, стоило Мигелю добраться до конца первого пролета. — Замечательно. Раздвинь ноги. Шире. Идеально.
Олдридж неторопливо поднялся к Мигелю, развел его ягодицы и широко облизал анус.
— Окей. Неплохо.
— Рад, что ты одобряешь. — Олдридж был в курсе всех причин, почему римминг был рискованным занятием, но ему было плевать. Мигель идеален. Он соблазнительно пах и был вкусным, а его стоны лучше всего подбадривали Олдриджа продолжать и зайти дальше. Он проник в тело парня языком, имитируя движения членом, и заставил мальчика практически разрыдаться. Всю безмятежность смыло волной нереального удовольствия.
— Пожалуйста, — единственное, что, видимо, удавалось выговорить Мигелю. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — снова и снова, пока смысл слов окончательно не потерялся.