Я влюблен в ужасную женщину, или Заколдованные конфеты Блум
Шрифт:
Я собирался поставить ее на место. Я уже не маленький прыщавый мальчик, влюбленный по уши в гордячку из соседнего класса. Нееет, Люсинда Блум. Я — уже состоявшийся мужчина, который уважает себя. И терпеть твои выходки я не буду.
— Не стоит портить со мной отношения, дорогая! Я ведь могу тоже не сказать вам чего–нибудь важное… Не боитесь? — я склонился к ней, замечая, как вжалась она, словно затравленная лань, лопатками в дверь.
И все же ее взгляд, на миг дрогнув, вдруг стал еще более колким и упрямым.
—
Мелкая зараза попыталась скрыться в своем кабинете, зарывшись в ворох бумаг и изо всех сил показывая свою занятость.
Но я не позволил. Не сейчас, Люсинда. Фидж попросил тебя со мной поработать. Так что будь добра, исполняй приказ начальства.
Услышав ее предложение соврать Оваро, я испытал новый приступ раздражения. Решила показать, как я ей неприятен? Что ж… Изволь потерпеть мое присутствие…
Она все же сдалась. Недовольно кинула мне журнал Адетты, после чего мы решили первой посетить Патрицию Песку. Это имя заинтересовало меня. Хотя бы тем, что Люсинда была с ней знакома. Да и женщина уже была привлекаема за убийство своего мужа.
Люсинда раздала рекомендации своим подчиненным, и вскоре мы вышли на улицу. Опять шел дождь. Сырая погода была так нехарактерна для всегда теплой и даже засушливой Мирены…
Заметил, как ежится Блум и предложил ей зонтик. Видимо мокнуть и портить прическу ей не хотелось, поэтому она все же шагнула ко мне.
— Вы принарядились… Куда–то сегодня собираетесь? — спросил я.
То, что Люсинда не для меня прихорашивалась, я уже понял. И теперь меня терзал вопрос, куда же она все–таки намылилась… Ее хваленый Смитти достал билеты в театр? Или, может быть, в новомодный Планетариум?
Мне ответом было ледяное презрение.
— Я всегда так выгляжу.
Ну конечно.
Какое–то время мы помолчали.
— Вы холостяк? — вдруг задала она странный вопрос.
Я усмехнулся. И как прикажете на это ответить? Скажу, что да, отхвачу еще с лихвой холодной насмешки. Но я не женат…
— У меня есть подружка.
Я соврал. Но все же, этот ответ мне показался единственно правильным.
В гостях у Пески нас ждал «сюрприз». Вервульф. Когда огромная рыжая тварь кинулась к Блум, я испугался. Люсинда оцепенела, даже ничего не могла сделать. Я видел это, и знал причину — она боялась собак. С детства. После того самого случая, когда на ее хорошенькой руке остался шрам.
Быстро оценив ситуацию, я кинулся к Лю, отталкивая ее от зверя, и принимая удар на себя. Я заранее выставил щит, о который ударилась тварь, с диким визгом отскакивая и скалясь.
Теперь вервульф осторожничал, выбирал момент. Я тоже старался просчитывать свои шаги. На моих пальцах уже горело заклятие четвертой ступени.
Краем
С ее–то страхом!
— Люсинда, не вмешивайся! — крикнул я, спуская с пальцев заклятие.
То не причинило вервульфу особенного дискомфорта. Видимо, его создавали устойчивым к подобной магии. Или «к первому удару».
Естественно Блум проигнорировала мою просьбу. Кинулась ко мне, уже плетя какое–то заклинание. Как только применила его, я скинул еще одно свое…
С удивлением отметил, что мы прекрасно справились вдвоем. Блум действительно была хорошим боевым магом. Ей не помешал даже страх, который заставил оцепенеть ее вначале.
— Хорошая работа! — я протянул ей руку.
Она не стала ее пожимать. Крикнула, чтобы я не смел ей приказывать… Неужели обиделась?
Сейчас, вспоминая весь прошедший день, я ощущал запах новой кожи от куртки. Которую ОНА выбирала… Я невольно жмурился от удовольствия. Вряд ли я теперь сумею расстаться с этой вещью…
Невольно подумал о том, что этому своему Смитти она тоже выбирает одежду. Стало неприятно.
Тряхнув головой и прогоняя воспоминания, я вспомнил о том, где нахожусь. Я обещал проверить уборную Додди–Пайка, да так и замер, увлеченный своими мыслями.
— Похоже, я совсем схожу с ума… — прошептал я, открывая дверь, и шагая в дурнопахнущее помещение, в котором царил полумрак.
Здесь никого не было. Вздохнул. Что ж, значит, нужно идти за Люсиндой наверх.
Я вышел, и еще раз обведя взглядом первый этаж и убедившись, что нужного человека здесь нет, направился к лестнице.
Уже поднимаясь, я услышал чей–то плачь. Явно женский. Надрывный и нервный.
— Люсинда! — рыкнул испуганно я и рванул вверх.
То, что я увидел, заставило меня оцепенеть. Я ожидал всего. Но никак не этого!
Представшая моему взору картина была достойна для того, чтобы ее поставили в каком–нибудь бродячем цирке.
Первое, что бросилось в глаза, — стоящий на коленях наш «фотограф». Его руки были связаны святящимся магическим шнуром, а щека была разбита. Чуть подальше от него я нашел Люси. Она прижимала каблучком к полу чье–то рыдающее женское тело и в таком виде совершенно невозмутимо записывала показания в блокнотик.
Кашлянул, чуть прочищая горло, хотя лучше, наверное, было протереть глаза.
— Госпожа Блум… Вам не кажется, что вы выбрали несколько неудобное место для допроса?
Она подняла на меня взгляд. Ее губы искривила усмешка, а бровь взметнулась вверх.
— Место отличное, господин Хаски! — отозвалась она в своей язвительной манере. — И да, пока вы где–то прохлаждались в течение получаса, я уже успела выйти на след нашего Амбидекстра!
Прохлаждался?! Мы же сами решили разделиться!