Я воевал в Корее(Записки английского солдата)
Шрифт:
У командира одной из наших рот слугой и переводчиком был корейский юноша. Офицер считал, что сухой благодарности вполне достаточно за его работу. Другой корейский юноша выполнял у нас всевозможную черную работу и, кроме того, был слугой и переводчиком. Это был хороший парень, и наши солдаты любили его. Перед отъездом он подошел к командиру роты, который пьянствовал с другими офицерами, и тот лишь снизошел до того, что на клочке бумаги нацарапал карандашом примерно следующее: «Работал в таком-то батальоне три месяца (на самом деле около пяти). Если бы было можно, я взял бы его с собой в Гонконг слугой». И все. Ни слова
Корейскому юноше, о котором идет речь, исполнилось всего шестнадцать лет. Он получил хорошее образование и до того, как попал к нам, вовсе не был ни «мальчиком на побегушках», как называли его офицеры, ни слугой, ни чистильщиком обуви. Командир роты относился к нему как к рабу и не мог представить себе, что тот заслуживает иного отношения.
Впрочем, так же относился он и ко всем корейцам. Это было пределом низости, и я просто задыхался от негодования. К тому же теперь беднягу-корейца могла арестовать лисынмановская полиция, так как ему не выдали никаких документов.
Как я уже говорил, переводчики за все время работы у нас ничего не получали. Когда они попытались заговорить об этом, то услышали в ответ, что им не полагается ни цента.
Наконец прибыли автомашины, и мы начали готовиться к отъезду. Мне стало очень грустно, и я быстро простился со своими корейскими друзьями. По-моему, они с таким же сожалением расставались со мною.
В последний раз ехали мы по дорогам Кореи. Меня особенно поразила чарующая красота живописных берегов реки Ханган, когда мы в сумерках переезжали через нее. Эта чудесная картина навсегда останется в моей памяти. Мы бешено мчались в Инчхон, солдаты радостно пели и от души веселились. Глядя на довольные лица товарищей, я тоже не мог не радоваться, хотя в душе испытывал противоречивые чувства.
В Инчхон мы прибыли ранним утром. Нам разрешили немного поспать, на рассвете предстояла погрузка. Развалины Инчхона не порадовали нас, а сильный дождь делал их еще более неприглядными. Но жизнь в городе понемногу возрождалась. Часть зданий уцелела, и, когда мы шли к причалу, на дороге уже встречались горожане, спешившие по своим делам.
В четверть восьмого мы покинули Корею. Стоя на палубе транспорта, я в последний раз смотрел на Инчхон. Город уже почти скрылся за завесой дождя, виднелась лишь часть порта и несколько островов. Все напоминало о войне: и большие военные корабли, и транспорты, и опустошенная земля. Я долго, пристально смотрел на исчезающие вдали берега. И вот они совсем скрылись из виду…
Мы радовались, что возвращаемся домой, к своим родным и близким, и думали о мирной жизни, которая ждет нас впереди. Но чем больше становилось расстояние между нами и Кореей, тем острее каждый из нас чувствовал боль за погибших товарищей, навсегда оставшихся в этой стране.
Глава 13
Патриотизм корейцев
«Мансэ! Ток рип мансэ!» — «Ура! Да здравствует Корея!» Как часто на Севере и Юге Кореи слышал я эти патриотические возгласы!
Тот, кто был в Корее, никогда не забудет присущих ее народу патриотизма и национальной гордости. Патриотизм корейцев проявился еще при японской оккупации, но на Западе
Один уроженец Запада, который много лет провел в Корее, сказал о ее народе: «Корейцы живут в стране чудес. Она вовсе не похожа на наш мир современной цивилизации и так прекрасна, что кажется мечтой. Тридцать лет я безуспешно пытался постигнуть этот неведомый для меня мир. Чем лучше я узнаю древнюю корейскую культуру, тем больше уважаю ее».
Корейский народ не так уж прост, и его не легко понять. Корейская, как и китайская, культура — это лабиринт, в котором европеец может блуждать всю жизнь, так и не разгадав его тайны.
В 1818 году один путешественник с Запада после двухлетнего пребывания в Корее писал о ней: «В поведении всех корейцев, с которыми я встречался, сквозило столько теплоты и искренности… Я ни разу не слышал ни одного грубого слова». Говоря об этом, автор, несомненно, имел в виду, что корейцев ни в коем случае нельзя считать народом примитивным, некультурным, грубым и жестоким.
Другой путешественник, посетивший Корею позже, в 1894 году, сначала писал: «Корея — самая неинтересная страна из всех, по которым я когда-либо путешествовал». Но через три года он внес поправку: «Я глубоко заинтересовался Кореей, когда ознакомился с ее бурной политической жизнью, стал свидетелем быстрых перемен… Корея производит одинаково сильное впечатление на каждого, кто проведет здесь достаточно времени, чтобы преодолеть антипатию, неизбежную при первом знакомстве».
Что касается меня, то я не испытал никакой антипатии и при первом знакомстве с Кореей. Но ведь многие жители Запада, ненадолго приезжая в Корею, даже не пытаются преодолеть антипатию, возникающую у них в первое время.
Сначала корейцы действительно могут показаться несколько странными людьми. Они сами признают, что европейцам нелегко сразу понять их, найти с ними общий язык. С древнейших времен корейцы отличались яркой индивидуальностью. Они мало считались с чьей-либо властью, но строго придерживались старинного уклада жизни и обычаев предков. Возможно, именно эта приверженность традициям оказалась причиной того, что Корея отставала от прогресса в других странах.
На взгляды древних корейцев решающее влияние оказала китайская культура, хотя, возможно, корейцы — народ монгольского происхождения.
В представлении народов Запада корейцы — люди небольшого роста, худощавые, но очень выносливые и сильные. Поверхностному наблюдателю они могут показаться больше похожими на монголов, чем на китайцев. На самом деле они имеют свои характерные черты.
К сожалению, в прошлом японцы оказали разлагающее влияние на известные круги корейского общества. Они умело играли на мелких недостатках в характере корейцев. Почти всех корейцев охватило одно стремление — искоренить вредное влияние японцев на национальную культуру и развитие их страны. Европейцам следует учесть это и не играть на недостатках в обычаях корейского народа. В то же время очень важно учитывать национальные особенности и традиции корейского народа и дать ему возможность свободно придерживаться своих обычаев.