Я – Ворона
Шрифт:
— Нет, в закрытый павильон, — отвечает щегол. — Из новых. Пожалуй, один из самых интересных.
Он тут же отвлекается, накидывает подчиненным ряд заданий, по перемещению техники и прочим важным моментам. Понятно, что мужик в деле, но мне-то как теперь дотерпеть до этого «самого интересного»? Так всегда: заинтригуют и прервутся на самом интересном месте!
Безобразие!
[1] ??(кит). [chunqiu] — вёсны и осени.
Глава 6
Поначалу обещанный павильон
— Режиссер Ян изначально хотел снять эту часть в пещере Шихуа, — тихонечко просвещала меня Чу, пока сам режиссер раздавал указания младшим сотрудникам. — Это совсем недалеко от столицы, пятьдесят километров. Но организовать там съемки не удалось.
— Дорого? — задала я, возможно, излишне серьезный вопрос для своего возраста.
— Не могу знать, — ответила У-у-у. — Все, что я знаю: режиссер Ян был страшно недоволен. К счастью, освободился этот новый комплекс. Гнев режиссера удалось унять.
Я поставила мысленно галочку: раскрутить родителей на осмотр той пещеры. А то предпочтения щегла уже как-то сами собой ассоциируются с чем-то хорошим. Ян Хоу, несомненно, обладает вкусом.
В тоннеле снимают шествие безликих фигур в черном. Общий сбор тайного общества убийц, как я понимаю. Следующая часть уже любопытнее. Тоннель ведет в пещеру с высоким сводом. Если не знать, что это все ненастоящее, можно и поверить.
Прям похоже выглядит: ярусы, выдолбленные в породе, лестницы в камне, хлипкие поручни из длинных бамбуковых стволов, кое-как связанных между собой веревками.
В этой пещере главгад — злодей в маске, принимает отчеты от исполнителей и раздает задания. Не прям сам между бегает от одного к другому. У гада есть помощники, убивашки на побегушках. Тоже в масочках.
Тут я долго не выдерживаю, потому как во имя загадочности в пещере запускают генераторы тумана. Мне начинает щипать глазки. Чу спешит увести меня в третье помещение, там вроде как личная комнатка главгада.
В ней он, ясное дело, не живет: тут никаких удобств для постоянного проживания. Скорей, сюда он ходит привести мысли в порядок. Подумать о высоком: статусе и горе из золотых слитков, например. Или, с учетом глубинного расположения, о самых мерзких низостях, на какие только способен человек ради достижения своих целей.
Думам должны способствовать высоченные красно-коричневые колонны и деревянная резьба перил. Дерево изящной «рамкой» обрамляет вид из «окна». Здесь кончается одна гора и высится другая. Узкое пространство не пустует: деревья и кустарники тянутся к свету.
— Они живые? — спрашиваю на бегу к густому мелколиственному растению.
— Кажется, да, — без уверенности отвечает
Похоже, что наедине со мной наша бледная моль раскрепощается. Потому как на меня вываливают (без спроса) информацию, что Ян Хоу ненавидит декорации с искусственными растениями. Для съемок под его руководством обычно арендуют множество живых растений в кадках и горшках.
Проволочные ветки, пластиковые цветы — это, по мнению режиссера, дешево, убого и безвкусно. Я обратила внимание, что даже красный гибискус в волосах актрисы ранее (та, которая «дева в беде») был живой. Вроде бы зафиксированный лаком, но это не точно: я так близко не подходила, чтобы точно сказать.
Тут же, как показал следственный эксперимент (следствие ведут малыши), растения стояли в углублениях, в больших замаскированных кадках с автополивом. Нарочито грубые камни, колонны и перила отлично прикрывали горшки-переростки. Особенно, если смотреть от входа прямо в «рамку» из дерева. А вид достойный, взгляд притягивает только так.
И только я подумала, что поняла, о чем говорил Ян Хоу, зазывая меня в интересное место, как от входа (мы-то в изысканиях ушли в сторону) раздалось:
— Включайте воду.
Повеление Яна Хоу преобразило зал. Так, я поняла, зачем перед «рамкой» дыра в полу. Туда стекает вода, причем прямо из-под камней. Слишком ровно, чтобы казаться естественным, но очень эффектно.
А между колонн на фоне горы и зелени журчит… водопад.
Я раззявила рот, лицезрев сию картину. Да-а, это стоило увидеть. Причем не с экрана телевизора, а вот так, вживую.
— Работает, — крикнул щегол кому-то невидимому из-за булыжника. — Тао, как тебе? Стоило пропустить дрянной обед, чтобы прийти сюда раньше других?
— Впечатляет, — по голосу я опознала оператора. — Но с тебя все равно ужин. Вид хорош, не хуже Шихуа. Жаль, мы тут не первые.
Чу дернулась было, чтобы пойти поприветствовать режиссера, но что-то дернуло меня, а я — её. Меня, наверно, интуиция, её — мои пять пальцев за штанину. Мы за камнем (плевать, что бутафорским) и деревом. Не видно нас, а если не шуметь, то и не слышно.
А я хочу понять (для себя), что за человек Ян Хоу. Люди нередко раскрываются в общении с приятелями отчетливее, чем в казенных разговорах с сотрудниками. Значит, что? Прикидываемся кустиком и не шуршим веточками.
— Играть со временем я пока не научился, — веселье отчетливо слышно в голосе режиссера. — Придется тебе снять так, чтобы любой сказал: они не первые, они единственные.
— Ох-хо, — подавился смехом-кашлем Бу. — Твои запросы не становятся скромнее.
— Что поделать. Стандарты индустрии повысились. Надо соответствовать, а еще лучше — превосходить. Но теперь у меня есть муза.