Я – Ворона

Вран Карина

А как оно — свежим взглядом?

От разноголосых восхвалений скоро начинает звенеть в ушах.

— Да, да, — вздыхаю. — Хвалите лучше дядю Бу. Это он снял красивое.

Тру глазки, строю рожицу.

— Устала.

Эти трое явно продолжат кутить: бесенята даже у молюшки в глазках зажглись. Лишь бы не пришлось опять реанимировать. Главное, что намек мой понимают. И вскоре мы с Мэйхуа остаемся наедине… со сценарием.

— Порох, — напоминаю я. — В кувшинах. Так можно?

Умница моя кивает. Втолковывает мне, что к чему. И едем мы дальше, до…

— И это всё? — раскидываю

я руки в сторону. — Казармы, магистрат и внутренние ворота они взорвут. Чтобы — что? Зайти и слиться?

— У-ван будет убит, — возражает мама.

— Евнухом, — морщу нос, это же «фи» для государевой погибели. — От предательства. В спину. Это можно и без взрывов сделать.

— Канцлер не ожидает вмешательства принца, — оправдывает лошадиные метания по стойлу (сюжету) Мэйхуа.

Бесполезный принц своим появлением во главе отряда заблаговременно выведенной из казарм стражи срывает планы Се-гуна. То есть, кувшинчики жахнут, как надо, но пострадает исключительно недвижимость.

— А должен бы, — почти всхлипываю от негодования. — После того, как спали маски в тайном обществе. И особенно после того, как об него самоубилась «жемчужная роза». И вообще, зачем сценарист Ма крошит в финале почти всех героев?

— Эмоции, — склоняет голову набок мамочка. — Драма, зрители будут сопереживать.

Слить куртизанку, чтобы она поперлась в резиденцию канцлера, типа «спеть для него», а на самом деле попытаться ткнуть заколочкой — это очень тупой ход, как по мне. А дальше и вовсе методичное выпиливание героев. Кого героически, кого просто походя.

Мэйхуа мне пытается объяснить, что трагедия в финале — это для кинематографа Поднебесной естественно. Если речь не о комедии, то в конце выживут далеко не все.

— Не хочу, — упрямо бурчу под нос.

И напрягаю думалку: как можно переделать салат из мелко нашинкованных героев в блюдо с цельными и живыми персонажами. Без вреда для истории.

В голове всплывает демон, которого нарисовали в начале первого эпизода. Что, если…

Я начинаю быстро наговаривать идеи. Мамуля пучит глаза, но записывает. Итак, мы знаем, что изначально братьев У было больше, чем двое. Но дожили до наших дней государь и принц, который качественно прикидывался шалопаем. Есть даже ряд диалогов принца с куртизанкой, про опасность для него из-за раскрытия маскировки.

Знаем и то, что на границах спокойно, потому что один из братьев знатно напихал соседям за щеки. Отбил у них желание и силы нападать на царство У в обозримом будущем (пока новые мужики не вырастут). Генерал У, брат царя, стал значимой фигурой и центром силы. И как-то так неудачно сверзился вместе с конем с крутого обрыва. Гололед был, не иначе. В конце лета.

Можно «запилить» флешбэк в воспоминания принца-поэта. С самим падением. И причины обозначить намеками прозрачными.

А затем заменить главу тайного общества убийц на этого генерала. Мужик мощный, выкарабкается. Но ничто не дается даром: на спасение от несправедливой гибели он разменяет душу.

Канцлеру для связности сюжета не обязательно рулить обществом самому. Там его слуга трется подле главы. А компромат найти на канцлера даже логичнее, если главный гад кто-то другой. Другой и собирал:

в хозяйстве всё сгодится.

Это нормально сочетается и с эпизодом на южных воротах. Дознаватели остановят подозрительный караван, со скандалом (купцы будут против) потыкают мечами в кувшины с… вином. Действительно вином. Порох заедет через другие ворота. Раз планы кто-то вызнал, их надо корректировать.

То, что принц-поэт «соломки подстелет» и уберет людей с локаций, это ему плюс в карму. И во дворец он тоже явится вместе со стражей. Но сначала мы устроим встречу Се-гуна и «мертвого» генерала. Когда евнух прирежет царя, его брат с группой убийц попрыгает с верхотур. Генерал скажет что-то вроде: «Всем спасибо, все свободны, дальше я сам. Царствовать. А вас, как цареубийцу, мы казним».

Надо обосновать, зачем слуга нес ящик с куклой. Почему уронил, не надо обосновывать: ринулся защищать господина. Кукла — точнее, демон в ней, изрядно уже «отожравшийся» на многочисленных жертвах — окажется прямо перед носителем другого демона — генералом.

Эпическое столкновение двух демонов (главный тут может быть только один) должно быть не менее эмоционально, чем «а потом все умрут».

Раз смогли нарисовать одного очаровашку, то и парочку, да в «боевом режиме», сумеют.

А куртизанку мы прирезать не дадим. Принц не идиот, и зашлет монаха сторожить усадьбу Се-гуна. Горе-мстительница получит усыпляющую печать и благополучно проспит весь экшн.

Демоны ослабнут в противостоянии. Слаженный рейд из принца-поэта, дознавателей и монаха сможет их «утихомирить». А стража в это время разберется и с убийцами, и с людьми канцлера.

В качестве хэппи-энда у нас будет коронация некогда бесполезного принца. Прочих наследников злое копыто Ма уже выбило на тот свет. Вроде как канцлер и рванул на штурм дворца, потому как прямых наследников династии У осталось шиш да маленько. А того, который бестолочь, никто не воспримет всерьез.

А для того, чтобы романтически настроенных дев порадовать, мы еще можем минут пять в самый конец тиснуть. Где стайка девиц едет во дворец, дабы пройти отбор в гарем. Всем головы накроем, а одну заставим потеребить браслетик. Жадеитовый — как раз такой дарил один принц одной куртизанке… По нему он потом и опознал тело (в версии от Ма), выброшенное в канаву.

И вот теперь, с ослабленным и почти забитым демоном, можно нести куклу к обрыву.

Слеза счастья и облегчения катится по фарфоровому лицу.

Все (важные) герои живы.

Конец истории.

— Нет! — брызжет слюной жабный жаб. — Это толкование противоречит замыслу сценариста Ма.

Ожидаемо. Вот только Ян Хоу уже ознакомлен с отзывами фокус-группы. Их главная претензия: во время просмотра им не подготовили достаточно салфеток. Они все обревелись.

Первый же эпизод вывел «Дело о фарфоровой кукле» на вторую позицию в национальном телевизионном рейтинге. Отзывы — сплошь положительные.