Я – Ворона

Вран Карина

— Госпожа президент, — зовет меня повзрослевший, но узнаваемый Чжан Джиан — мой секретарь. — Профессор Бо пришел. Вы готовы его принять?

Как изменился бегемотик, мне не дано узнать. Я просыпаюсь.

— Приснится же… — трясу головушкой.

Хотелось бы верить, что миссия от Мироздания заключалась в раскрытии таланта моего приятеля по песочнице. Но нет, так просто всё решаться может только во сне.

К ужину у нас много разных вкусняшек (кроме лапок бедных кур), а еще гость. Цепь оповещений в еще не опутанном сетью интернет Китае, зацените.

Тетушка Яо встретилась

на улице с госпожой Чжан, от нее узнала про наше возвращение. Соседка поделилась с дочерью (та на лето переезжает из общежития домой). Дочка, Яо Сяожу (девушка повышенной сознательности) с того раза, как чуть не похитили Джиана, стала общаться с Сином. Они, по сути, познакомились над моим бездыханным телом. Син младше, и Сяожу воспринимает его как младшего братика. Так что девушка позвонила будущему режиссеру, чтобы поделиться новостью.

— Мама, даже у Сина уже есть мобильный телефон, — тычу я в сторону аппарата. — А ты не соглашаешься.

Умных слов я нахваталась еще когда батя свой «кирпич» впервые приволок домой.

Я уже провела предварительную работу… Попыталась. Мать моя китайская убеждена, что именно на ней и ее нуждах надо экономить семье Ли. Хотя она получает денежки за свои вышивки. Эти средства она, похоже, собиралась отложить. Мы обе знаем, на что (привет маме клубнички). Но при госте рассказывать мужу о возможной трате — спонсорском взносе — мама не станет.

— Милая, дочь права, — встает на мою сторону глава семьи. — Вы скоро снова уедете. Связь нужна.

Мэйхуа пыхтит, но соглашается. В основном с аргументом: «Скажем в садике твой номер. А то вдруг… опять что-то перенесут».

Гость в это время молотит еду, уплетает за обе щеки.

— Так вкусно! — закатываются глаза «личинки режиссера».

И только после этого сообщает о цели своего визита. Кина не будет… В смысле, мы пропустили показ «Мечтателей». А он состоялся сразу по завершению учебного года. И, пусть фильм не стал лучшим на фестивале, но получил теплые отзывы.

Отдельно отметили музыкальную тему и работу сценариста. Так-то! У маленькой вороны есть новый повод для гордости. Они же наш с мамой псевдоним в титрах указали. Первой строкой — их студенточка, второй — Бай Я. Это еще не выход на большие мировые экраны, но уже заявочка.

— А когда будут показывать дораму с сестренкой Мэйли? — интересуется Син. — Я обязательно приеду в гости к тете, чтобы посмотреть первый выпуск на ее большом телевизоре.

Не припомню, когда мы успели сродниться? Хотя, если соседкина дочь зовет этого оболтуса братиком, может, тут такое в порядке вещей? И я своих приятелей тоже могу братанами звать?

— В июле, с первой недели, — отвечает матушка. — С понедельника по пятницу. Время нам пока не сообщали.

— Так скоро, — пучит глаза студент. — Хорошо, что сейчас лето. Я очень жду дебюта сестренки Мэйли.

«Сестренка» тоже ждет. Ожидание волнительно, как подготовка к первому свиданию. Другие проекты уже не вызовут таких чувств, а вот первый сериал — это почти как первая любовь.

В общем, телефон маме мы купили. Сразу после осмотра в больнице.С больничкой вообще очень удачно получилось: мы попросили два экземпляра медицинского заключения, для детского сада

и для киностудии. А счет за все это удовольствие оплатит Лотос.

И в магазинчик со всякой всячиной заглянули. Я же обещала кисти большие для водной каллиграфии на асфальте приятелям. Вот, пусть в мое отсутствие тренируются. Можно и поучиться делать выпады, как с копьем.

Мэйхуа набрала ниток и ткани для вышивки. Шепнула мне, что хочет вышить несколько персональных презентов. Записная книжка с вышитой обложкой — и красиво, и дельно. Правда, есть у нее сомнения в том, что вышить. Апельсинку — это точно да. Ян Хоу должен оценить.

— Дяде Бу баранку от Апельсинки вышей, — смеюсь я. — А Жую что-то водное.

— Я подумаю, — смеется в ответ мамочка.

В магазине сталкиваемся с Яо Сяожу. Та зашла купить что-то из реквизита для студенческой постановки. Невольно сравниваю мамочку и студентку. Моя распрекрасная — без косметики, в простой блузке, выглядит даже моложе, чем студентка Сяожу.

Та, конечно, при макияже. Но все же: у моей-то уже муж и ребенок. А выглядит, словно девочка. В общем, обе — красотки, но моя для меня всех милее и роднее.

Домой едем с пакетами и приподнятом настроением. Столько дел за день успели сделать! Значит, субботу можно посвятить семье. Батя наш отгул взял, планы там у них уже какие-то.

Всё ломает звонок из Хэндяня. Я стою рядом, когда мама отвечает, так что голос Чу доносится и до меня в приличной слышимости.

— Сценарист Ма в реанимации, — паника из уст нашей Чу мчит по телефонным проводам. — Его состояние неизвестно. Пожалуйста, госпожа Лин, не могли бы вернуться раньше?

Мы с мамой вместе смотрим на разложенные по столу продукты. Она их выгрузила, но еще не убрала в холодильник. На утку, которую как раз завтра хотели приготовить. Вздыхаем.

Увы, спокойный и размеренный быт — это больше не про нас. Мы влезли в шоубизнес, а там нет места покою.

— Конечно, мы вылетим завтра же.

Один тихий вечер для тишайшего мужа Мэйхуа оставляет. Или это потому, что еще не получила ответа от загадочного Цзиня?

Глава 18

Июнь 2000 г, Хэндянь, провинция Чжэцзян

Человек слаб. А маленький человек слаб абсолютно. Как ни старалась я бдеть и бодрствовать, чтобы выловить новый созвон Мэйхуа и некоего Цзиня, ничего у меня не вышло. Либо я проспала всё на свете, либо и не было никакого созвона.

В субботу утром батя отвез нас в аэропорт. И рванули мы в мир кинематографа и грез. На Апельсинке. В Шанхае нас встречал дядя Бу, которого явно подрядили нас катать по любому поводу. А тот и рад.